Колодный Л.
Москва. Теплый Стан, Ленинский проспект
В ТЕПЛОМ СТАНЕ
Теплый Стан. Село Кунцевского района. От Москвы —17 километров.
(«Памятные места Московской области», 1956)
Все зависит от того, как считать. Если от Боровицкого холма, то до Теплого Стана, как и прежде, осталось 17 километров. Если от границы Москвы, то можно сказать, ноль. Кольцевая дорога как раз прошла через старинное село, разру¬бив его улицу.
По нему мчат сегодня городские автобусы, тормозя у остановки «Теплый Стан». Названия — самые удивительные па¬мятники, они долговечнее камней.
Стан — значит остановка в пути. Теплый Стан хранит в своем названии память о том давнем времени, когда в этих краях рыскали ханские баскаки, делая привалы по дороге в Москву. С более поздних времен дошло известие о том, что здешними деревнями владела Дарья Салтыкова, вошедшая в историю, как Салтычиха, люто истязавшая своих крепостных. Ну, а что хорошего связано с этими местами? В Теплом Стане провел юные годы прекрасный поэт Ф. Тютчев.
Места тут такие, что могут вдохновить не только поэта. Архитекторы запроектировали на месте села новый район Москвы, а строители, взявшиеся за дело со столичным разма¬хом, построили многоэтажные кварталы. К ним навсегда переш¬ло название древнего села.
— Было у нас 50 дворов,— рассказала Клавдия Михайловна Козлова, прожившая тут 40 лет.
Далеко отсюда уезжать ей не пришлось. Надо было только перейти дорогу. За ней высятся белые здания, рассчитанные на сотни семей. Весь бывший Теплый Стан можно поселить в одном доме!
Путников теперь встречают у границы города микрорайон и торговый центр с магазинами, аптекой, почтой. Почти треть писем поступает сюда из Москвы, с улиц, отстоящих на 40 километров! Примерно столько отсюда до таких же новых кварталов Бабушкина, Лианозова, Бибирева...
Почта растет с каждым днем, отражая рост населения. Корпуса входят в строй постоянно. Начали заселять сразу два 16-этажных дома, 240 квартир в каждом.
В Москве нет слова более неточного, чем микрорайон. Микро — значит мельчайший, микроскопический, невидимый не¬вооруженным глазом. А тут все огромное. Домов меньше девяти этажей — нет. В Теплом Стане по проекту будет проживать 100 тысяч человек. Город с таким населением значится на географи¬ческих картах.
Ночью Теплый Стан сияет огнями. Днем сюда спешат машины с мебелью. Шум большого города сливается с лес¬ной тишиной, запахи машин развеваются без остатка всеми вет¬рами и главным господствующим московским ветром — юго-за¬падным.
Дома стоят на семи ветрах, в окружении лесов. Три моло¬денькие липы прибавил к зелени Теплого Стана новосел — рабочий Алексей Тимофеевич Гришин, наладчик автоматов шестого разряда. Возле лип познакомились: узнаю обычную историю московского новосела.
Жил прежде Гришин в центре, на Полянке. Новой квартирой очень доволен. Три липы посадил он потому, что у него трое детей. Сын—летчик, две дочери: одна — технолог, другая — конструктор. Думаю, что даже на здешних ветрах липы высто¬ят, если за ними смотрит такой человек, как Гришин. Его слова напомнили воспетый В. Маяковским рассказ литейщика Козы¬рева о вселении в новую квартиру. Таких вот Гришиных в Москве каждый год прибавляются сотни тысяч.
Ориентируясь на кольцевую как на путеводную нить, можно пройти мимо шестого, седьмого микрорайонов, уже обжитых. Восьмой гудит, как растревоженный улей. В центре его выделя¬ются счетверенные зеленые корпуса. Прежде таких не строили.
Зеленые корпуса образуют ломаную линию. К ним подъез¬жает тяжелый голубой МАЗ с прицепом. Шофер делает второй рейс в Теплый Стан, спеша доставить две стены. Такие же зеленые, как и стены растущих домов. Вблизи видно: панели облицованы светло-зеленой плиткой, прочной и красивой.
Зеленые стены привезены на монтажную площадку первого Домостроительного комбината, мощной строительной организа¬ции, рабочие которой преобразили лицо не одного квартала Москвы.
Они строят дома быстрее всех, девятиэтажный корпус собирают в ритме «три дня — этаж». Тут, в Теплом Стане, работала в таком ритме бригада Героя Социалистического Труда Копелева, которая достигла рекордной в строительстве произво¬дительности труда. Эту бригаду поздравил с успехом товарищ Л. И. Брежнев.
Строители показывают листы графика, где с помощью электронно-вычислительной машины составлены планы на сут¬ки, на месяц вперед. В них с минутной точностью обозначены сроки доставки и разгрузки панелей, марки деталей, заводы-поставщики. И так на все дни монтажа. Есть под рукой у старшего прораба радиостанция, он может выйти в эфир, чтобы решить оперативные вопросы со штабом комбината, но график, ЭВМ и радио—все это только слагаемые формулы, где главные величины — люди: крановщики, монтажники, сварщики...
Они строят не только быстро и хорошо, но и по-новому. Поднявшись на шестой этаж, где идет монтаж стен, вижу, как делают стык между панелями, который не будет доставлять забот ни строителям, ни новоселам,
Это так называемый открытый стык. Между краями бетон¬ных стен можно разглядеть ребристую алюминиевую рейку, ее называют водоотбойной лентой. Есть еще козырек из алюминия.
Он выглядывает из стыков в том месте, где они образуют «крест». Через эти ловушки ни одна капля воды не пройдет. Дождь стечет по козырьку и ленте, как по водосточной трубе, на землю.
Дом растет на глазах. Приди сюда ночью, застал бы такую же картину, только при свете прожекторов. Можно часами смотреть, как монтируется дом. Здесь кульминация сложнейше¬го процесса, не прекращающегося ни на один час, круглые сутки, день за днем. Стены, лестницы, кабины лифтов—все направляется сюда, в точку приложения многих сил. Тут главный конвейер индустриального домостроения, выпускающе¬го жилые дома. Их собирают, как машины, решая в кратчайшие исторические сроки задачу, дать каждой семье отдельную квартиру.
С площадки, где идет монтаж, видны превосходные пейзажи: индустриальный — лес кранов, труб, нити дорог и сотворенный природой—леса, озера, ноля. Глядя на эту картину, звеньевой строитель Сергей Петрович Харламов, отдавший своему делу более 25 лет жизни, говорит, что если бы пришлось ему сейчас выбирать профессию, он снова стал бы строителем. Врос в работу, все получается, горит в руках. Нравится ему, что все постоянно обновляется, сегодня — стыки и панели, завтра начнут строить 16-этажные дома.
...Смена кончается. Домой монтажники расходятся по тро¬пинкам через лес — за верхушками деревьев шумит кольцевая дорога. Тропинка скоро выводит снова на асфальт. Но это уже магистраль М2, как указано на синем стеклянном щите. Это значит — Ленинский проспект.
ГДЕ КОНЧАЕТСЯ ПРОСПЕКТ
Богородское. По записям 1627—1628 годов значится, что тут прежде было сельцо «Воронине, Шаблыкино тож», и потом пустошь.
(Историческая справка)
По сторонам старинного села Богородского — леса, рощи, глубокие овраги и поля, но черная полоса шоссе среди этого подмосковного пейзажа уже называется Ленинский проспект. С обеих сторон нет тут ни одного городского дома. Москва пока на подходе к своей юго-западной границе, но осталось ей совершить всего один рывок.
Из леса доносится ритм хорошо отлаженного мотора. Здесь работает авангард наступающих строителей. Он подготавливает плацдарм для подхода основных сил.
На лесной опушке шумит вагон на колесах, сокращенно называемый ПЭС-60, что значит, как объясняет сидящий рядом с вагоном машинист Игорь Еремин, передвижная электростанция мощностью 60 киловатт. Машинист много лет работал на высоте, по утрам поднимался в небо на башенный кран. Начинал давно, на тех первых подъемниках, что, бывало, валились от сильных порывов ветра. Закончил мощным краном КБ-162, поднимающим груз весом в восемь тонн на высоту 16-этажного дома. Место машиниста — еще выше.
Прежде его тянуло ввысь, в небо. Теперь захотелось работать поближе к земле. Поэтому перешел машинист на передвижную электростанцию, а обслуживает он тех, кто работает еще ниже — под землей.
Кабель от вагона-станции приводит к бетонной шахте в лесу. Облачившись в резиновые сапоги, рабочие спускаются под землю в коридор. От границы города он уходит к кварталам Юго-Запада. Лампочки освещают гладкие бетонные стены, где, не сгибаясь, в рост можно дойти до Богородского и дальше. Тут, в подземелье, не слышно ни машин, ни кузнечиков, только шумит под ногами вода, успевшая' просочиться невесть откуда через бетон. Таков подземный этаж города. Он строится первым. А над ним поднимутся верхние этажи, высокие, свет¬лые, видные всем. Но сначала этот невидимый, подземный—для света, тепла, связи, воды, без чего немыслима современная Москва.
Строят теперь эти этажи-коллекторы два мощных московских треста горнопроходческих работ, строят, как Метрополитен, проходческими щитами на разной глубине.
Московские шахтеры-проходчики— народ крепкий, с обветренными лицами, натруженными руками. Они первыми закончи¬ли свой путь там, где кончается Ленинский проспект. Мастер, молодой инженер Вячеслав Зубарев, вел проходку на шахтах Донбасса, за Полярным кругом. У него к 32 годам—17 лет рабочего стажа. Недавно заочно окончил горный институт. Коллектор у Богородского — его первая инженерная работа, нелегкая, но интересная.
- Строить мы будем глубже всех,—говорит о недалекой перспективе мастер,— оставляя верхний слой земли для метро, подземных дорог, гаражей, кинотеатров, для новой Москвы XXI века. Она уже проектируется.
Город подошел к околице Богородского. Его дома со всех сторон окопаны траншеями. Машины везут сюда трубы, кирпич. Сотни лет тут единственной каменной постройкой была старин¬ная церковь Богородицы. Она-то и дала название селу. Сегодня на его землях поднимаются стены из железобетона, стекла. Стройка тут—одна из самых больших. Она настолько велика, что здесь расположился штаб строительного управления номер 206 Мосстроя-29. Оно занято возведением комплекса МОЛГМИ — Московского ордена Ленина второго государственно¬го медицинского института. Сказать так — еще мало что сказать. Институтов много, но тот, что воздвигается в Богородском, не укладывается в обычные рамки института, даже большого.
Семиэтажный куб, облицованный черным стеклом, поднялся над лесом, соседом Ленинского проспекта. Это корпус Централь¬ной научно-исследовательской лаборатории МОЛГМИ, по сути, институт в институте, где разместится также большой виварий для подопытных животных.
Вместе с начальником строительного управления Михаилом Ивановичем Казеиновым и главным инженером Александром Абовичем Масчаном, надев, как и они, защитную каску, обходим стройку. Одни здания смонтированы, другие закладываются, но, чтобы получить полное представление о масштабе и размахе стройки, мало обойти ее. Надо обязательно познакомиться с макетом. С его помощью можно увидеть весь комп¬лекс МОЛГМИ, не уступающий по грандиозности известным медицинским центрам — Онкологическому и Кардиологи¬ческому.
Представьте учебный корпус, где занимаются восемь тысяч студентов. Это обширное здание, где пять внутренних дворов, окруженных стенами лабораторий, кафедр, протянувшихся в длину на 400 метров. Учебный корпус можно увидеть и в натуре, смонтированным. Рядом с ним вырастают прямоугольники зда¬ний— библиотека на миллион томов, большая столовая, на всех студентов и преподавателей, спортивный клуб. Они в металле, железобетоне. Начали монтировать радиологический корпус. В нем установят нейтронные генераторы—тяжелую артиллерию современной медицины. Однако все сказанное — присказка.
— Гвоздь всего вот,— начальник строительного управления показывает на макет высотного 25-этажного корпуса. Это больница на три тысячи мест. Крупнейшее сооружение Москвы. Думаю, что на земле нет таких лечебниц.
Дело не только в высоте. Фасад здания протянется на полкилометра.
Вокруг высотного корпуса растет много разных зданий, которые трудно даже перечислить из-за недостатка места. На территории комплекса смогут учиться, работать и лечиться свыше 20 тысяч человек. Аптечный корпус — это огромная аптека со складом лекарств. Нетрудно представить, сколько их нужно для тысяч больных.
Есть еще одно протяженное здание больницы для детей на тысячу мест. И эта цифра говорит сама за себя. Таких детских лечебниц, оснащенных уникальным оборудованием, нет.
— Стоит все это свыше 100 миллионов рублей...
Так закончил показ макета начальник строительного управления. Молодым парнем, бригадиром отделочников начинал он застраивать Юго-Запад. Начинал с высотного здания Московско¬го государственного университета—академии многих московских строителей. Я хорошо знал его имя, работая тогда на строительстве МГУ. Оно часто появлялось в газетах. Брига¬дир ставил рекорды вместе со своей комсомольско-молодежной бригадой.
Это было много лет назад. И вот неожиданная встреча. Да. Михаилу Казеннову тогда юго-западные просторы казались необъятными. Теперь он заканчивает их застройку, по утрам приезжая на работу в Богородское. Бывший бригадир все эти годы работал и учился: кончил техникум, высшую партийную школу, стал руководителем строительного управления. А это уже не одна бригада, а сотни людей, десятки машин.
На землях села раскинулся еще один медицинский центр— Всесоюзный научно-исследовательский институт акушерства и гинекологии. Его голубые прямоугольные корпуса виднеются неподалеку от бывшей сельской улицы. Чтобы описать этот комплекс, надо снова прибегнуть к помощи цифр, так как и он — сооружение из ряда вон выходящее. Институт спроектиро¬ван с большим размахом и строится на деньги, полученные от коммунистического субботника. Лучшее место для медицинских корпусов трудно найти по всей Москве. Юго-западная окраина— прекрасный район для лечения и отдыха людей.
Природа распорядилась так, что сюда, на возвышенность, не смогла подойти ни одна железная дорога, нет тут ни завода, ни фабрики.
Поэтому по Генеральному плану и началось тут, как мечтал Владимир Ильич Ленин, обсуждая с архитекторами планы будущей Москвы, строительство сотен жилых домов, а в лесных кварталах—институтов, лечебниц. Сначала поднял башни МГУ имени М. В. Ломоносова. Затем на Юго-Западе возник второй московский университет — Дружбы народов имени Патриса Лумумбы, сокращенно УДН. Его здания выросли вдали от улиц, близко к природе, тишине.
Теперь город вплотную подошел и сюда. Рядом с первыми уютными зданиями поднялись новые — они больше, монумен¬тальнее, но, как и прежде, окружены зеленью. За деревьями неожиданно возникают футбольное поле с трибунами, теннисные корты, а над ними — квадрат Дворца спорта. Выше всех поднима¬ется фасад нового главного, парадного корпуса университета, студенты которого говорят не только на русском, но и на языках народов Азии, Африки, Латинской Америки. Многие студенты летом приходили сюда в спецовках, они вместе со строителями сооружали свой дом. Его возводил студенческий отряд «Меридиан дружбы».
Командир отряда аспирант Геннадий Лукичев показывает большой зал с амфитеатром, библиотеку, кинозал, стены зимне¬го сада, столовую, где могут сразу разместиться 1 200 человек. Строили студенты и учебный корпус, сдавая в нем свои зачеты третьего, «трудового семестра». Они вели кладку кирпича, бетона, проводили дороги ко второму московскому университе¬ту. Так что Богородское — и комплекс МОЛГМИ, и комплекс Института акушерства и гинекологии, и комплекс УДН. Это квартал номер 43а Ленинского проспекта.
Фасад главного здания университета обращен к проспекту. С другой его стороны поднялась Москва жилых кварталов, улиц, многоэтажных домов.
|
предлагаю статьи Mik-а продублировать в первое сообщение.
