ЮЗАО г. Москвы :: Усадьба Узкое

ЮЗАО г. Москвы https://uzaok.ru/

Усадьба Узкое https://uzaok.ru/viewtopic.php?f=40&t=642	Страница 7 из 23

Автор:	Kleiw [ 18 июл 2012, 18:40 ]
Заголовок сообщения:	Усадьба Узкое
http://video.yandex.ru/users/kalinovca/view/254

Автор:	Mik [ 20 сен 2012, 10:21 ]
Заголовок сообщения:	Re: Усадьба Узкое
Автор: Ольга Еремина Чорос-Гуркин и Ефремов _____ Сушкин с гордостью провёл Ефремова по обновлённым экспозициям музея. С особенным чувством учитель вошёл с Иваном в зал, где были выставлены птицы, добытые в алтайских экспедициях. На стене было нарисовано живописное панно «Монгольский Алтай», чтобы посетитель сразу видел, где, в каком ландшафте обитают подобные птицы. На стремянке стоял с кистью невысокий, суховатый бритый человек, быстрыми и точными движениями он что-то поправлял в рисунке. Выставки обновлялись в спешке, чтобы всё было готово к приезду гостей. Панно было готово в целом, но художник видел недоделки и задержался в Музее, чтобы довести работу до конца. Увидев Сушкина, он спустился вниз. – Это наш новый сотрудник, Иван Антонович Ефремов, – представил спутника академик. – А это Григорий Иванович Гуркин , замечательный алтайский художник. Только он умеет так виртуозно писать великие сибирские горы. Почти двадцать лет спустя, в первом номере журнала «Техника – молодёжи» за 1944 год, будет опубликован рассказ Ефремова «Дены-дерь» – «Озеро горных духов». «…Всмотревшись в его желтоватое монгольское лицо, я заметил сильную проседь в торчащих ёжиком волосах и жёстких усах. Резкие морщины залегли в запавших щеках, под выступающими скулами и на выпуклом высоком лбу», – так опишет в этом рассказе Ефремов художника Чоросова, прототипом которого в рассказе стал Григорий Иванович, прибавивший к своей фамилии родовое имя – Чорос-Гуркин. Гуркин протянул руку молодому высокому парня в азиатской тюбетейке со сдержанной вежливостью, но восхищение юноши красотой панно было таким искренним, что художник стал приветливее. Опытный художник и начинающий учёный ещё не раз встречались в музее, беседовали неспешно. Григорию Ивановичу было тогда пятьдесят пять лет. Потомок теленгитского хана, несущий в себе представления и верования алтайских племён, он был глубоко вживлён в русскую культуру. Иван Иванович Шишкин пригласил молодого алтайца, не принятого в Академию Художеств, работать в своей личной мастерской. Восемь месяцев работал Гуркин бок о бок с прославленным пейзажистом. В марте 1899 года Шишкин умер на руках у своего ученика. После этого Григорий Иванович был зачислен в пейзажный класс Академии Художеств. Петербуржцы воспринимали Гуркина как сибирского художника. Григорий Иванович участвовал в выставках Императорского общества поощрения художеств. Секретарём же этого общества с 1901 года был Николай Константинович Рерих. Романы Ефремова наполнены упоминаниями о художниках и скульпторах, о любимых картинах и статуях. Может быть, именно строгий алтаец инициировал в страстном юноше любовь к искусству? Немногословные рассказы Гуркина об особо замечательных местах Алтая врезались в память Ивана, поражённого острой наблюдательностью собеседника. Возможно, именно тогда запала в память Ефремова история о встрече с озером горных духов, которая годы спустя превратилась в дивными красками переливающийся рассказ. Картина «Озеро горных духов», написанная в 1910 году, была так популярна, что Гуркин сделал несколько автокопий. Одну из них художник привёз с Алтая, где он жил, в Ленинград. Иван запомнил все малейшие оттенки красок, все чёрточки и детали. Это и помогло ему по памяти создать великолепное словесное описание картины. В 60-х годах в академическом санатории «Узкое», где отдыхал Ефремов, он обнаружил на стене перед душевыми комнатами – «Озеро горных духов»! Не веря своим глазам, он подошёл поближе. Вот подпись: «Гуркин». Он, уже создавший свой знаменитый рассказ, обнаружил автокопию картины, сделанную в 1915 году для народовольца и учёного Н.А. Морозова! Словно привет из далёкого двадцать пятого года донёсся до Ефремова. Чорос-Гуркин будет незримо присутствовать в жизни Ефремова. Через год художнику предстоит стать проводником экспедиции инженера-геолога Н.Н. Падурова, которого правительство отправит на Алтай – проследить за маршрутом Трансгималайской экспедицией Н.Н. Рериха. «Всё вокруг первобытно, грандиозно и величаво: могучим кольцом раскинулись и ушли в беспредельную даль горы. Мягкие линии сдвинулись одна за другую, смешались в лабиринте очертаний и замкнулись в неуловимой дали воздушной лазури. Какой везде простор и какая мощь! Это ты, заколдованный, угрюмый, царственный Алтай!.. Это ты окутался туманами, которые, как мысли, бегут с твоего чела в неведомые страны… Это ты, богатырь, дремлешь веками, сдвинув свои морщинистые брови, и думаешь заветные добрые думы… И вот, вреди этого могучего заколдованного царства, среди величественной природы, среди громад голубых гор, среди дремучих тёмных лесов, по нежным, благоухающим цветами долинам, по золотому дну Алтая, течёт изумрудная река-красавица Катунь. Глубоко врезалась она в самое сердце Алтая и между ущелий извилась голубою лентой. Бурная, неугомонная, крепко прижалась она к груди великана и стремительно, с шумом, течёт впереди… И нет, кажется, никакой силы, могущей остановить её течение, нет преград её стремлению и могучему бегу…» Так воспевал Алтай Чорос-Гуркин в своём стихотворении в прозе. А вот слова из путевого дневника Н.К. Рериха: «Приветлива Катунь. Звонки синие горы. Бела Белуха. Ярки цветы и успокоительны зеленые травы и кедры. Кто сказал, что жесток и неприступен Алтай? Чье сердце убоялось суровой мощи и красоты?» В 1937 году пожилого алтайского художника обвинят в национализме и арестуют, он погибнет при невыясненных обстоятельствах. Двадцать лет его имя официально будет под запретом. Но рассказ Ефремова «Озеро горных духов» разобьёт цепь забвения.

Автор:	Mik [ 15 окт 2012, 10:46 ]
Заголовок сообщения:	Re: Усадьба Узкое
Четверть века назад (памяти Вл.Соловьёва). Журнал "Путь" № 2 Прошло ровно двадцать пять лет с того дня, как в Москве хоронили Владимира Сергеевича Соловьева. Выросло уже после этого новое поколение и вместе с поколением предшествующим столько передумало и перечувствовало за минувшую четверть века, сколько не приходилось дальним предкам думать и чувствовать за целое столетие. Историческая Немизида творит переоценку всех ценностей и беспощадно кассирует самые уверенные приговоры современников. Имя Владимира Соловьева за минувшее двадцатипятилетие не только не померкло на историческом горизонте, но, наоборот, вырисовалось на нем более ярко и более четко, становясь, несомненно, светоносным средоточием целого литературно-философского созвездия. Похороны знаменитого русского философа пришлись в самую глухую безлюдную пору московского лета. Утром 3 августа прах Владимира Сергеевича перевезли в университетскую церковь — ту самую, где, как он рассказывает в стихотворении «Три свидания», ему в раннем еще детстве явилось первое видение. Медленно и бесшумно двигался серебряный нарядный катафалк из имения Князя Петра И. Трубецкого «Узкое» по проселочной дороге в Москву. Девять верст прошли немногие сопровождавшие друзья то сжатыми золотистыми полями, то лиственным лесом, уже теряющим багряный свой убор. Задолго до начала обедни раскрытый гроб поставили на возвышение, украсили обильно живыми цветами. Всю долгую заупокойную службу я почти не мог оторвать глаз от бездыханного Соловьева. Трудно представить себе мертвеца, производящего более величественное, мистически-примиряющее со смертью впечатление. Точно из бледно-палевого мрамора, напоминающего своим цветом еще не увядшие лепестки нежной чайной розы, был выточен сверхчеловеческим резцом этот чудный тонкий профиль. Недвижно легли вокруг прекрасного лба когда-то непокорные пряди серебристых волос. Длинные пушистые ресницы полузакрытых глаз как будто скрывали предсмертную тайну навсегда погасшего взора. Послушно скрестились усталые женственные руки. На спокойно сомкнутых устах застыла чуть приметная примирительная улыбка. Молодой безвестный священник, напутствовавший умиравшего «болярина Владимира» исповедью и причастием в селе Узком, прочел в конце отпевания с особым задушевным волнением разрешительную молитву. Одна из сестер бережно отерла прекрасное лицо усопшего брата какой-то ароматной влагой. Началось последнее прощание. Обширный храм огласился горьким плачем, не только женским. Когда я поцеловал чело Соловьева, я не почувствовал леденящего прикосновения смерти. Я ощутил, наоборот, благодатную близость того непобедимого и неумирающего начала, что «над бездушной смертью вечно торжествует». Завидным спокойствием недоговоренной, но для себя разгаданной тайны, мудрого завершительного синтеза, были запечатлены эти, пока невредимые, благородные останки. Сказал несколько сердечных напутственных слов старший из служившего соборно духовенства, симпатичнейший наш профессор богословия Н. А. Елеонский. Ближайшие друзья — братья Евгений, Петр и Сергей Трубецкие, В. Д. Кузьмин-Караваев, 105 кн. А. Д. Оболенский, П. Н. Исаков и другие подняли странно-легкий гроб и понесли его к выходу. День был ярко-солнечный и душный. Когда немноголюдная процессия шла мимо Храма Спасителя при полном солнечном сиянии стал падать большими хрустальными каплями живительный дождь. Над Замосквоечьем вскоре показалась замечательно-красивая радуга — то небесное явление, которое так любил и так увлекательно символически толковал в своей поэзии покойный Владимир Сергеевич. У ворот Новодевичьего монастыря печальный кортеж был встречен хором монахинь. Чудесная мелодия заупокойных напевов, исполненных одними высокими голосами, нежной трелью замерла среди влажного освеженного воздуха. Могила знаменитому философу была приготовлена недалеко от входа, рядом с местом вечного упокоения его отца — знаменитого историка. Начались речи. Прекрасное, в душу проникающее, слово сказал профессор В. Н. Герье. «Радость и надежду ты всюду вносил с собой, дорогой Владимир Сергеевич. Радость и надежду испытывал тот, кто видел тебя ребенком в родительском доме, кто встречал твой вдумчивый взор на студенческой скамье. Радость и надежда овладели всеми нами, когда в Московском Университете ты водрузил знамя истинной философии, долго забытой. Светлые видения, которыми ты жил и утешался, были не напрасны!» По суровому, точно вольтеровскому лицу заслуженного историка текли слезы и в сухом бесстрастном голосе его звучали особо-теплые ноты... * В один из тихих летних вечеров 1867 года три мальчика-подростка, имевших благовоспитанно-барский вид, гуляли по кладбищу в подмосковном дачно-аристократическом селении Покровском-Глебове-Стрешневе и мирно беседовали. Вдруг старший из них — обладатель прекрасных синих глаз и густых каштановых кудрей, с мгновенно загоравшимся взглядом порывисто прыгнул на могилу неведомого покойника, повалил на ней крест и стал на этом кресте плясать какой-то дикий танец... С недоумением и ужасом гляделина такое жестокое чудачество два младших мальчика. Этот юный изувер, предвосхитивший ровно за полвека кощунственные выходки современных комсомольцев, был Владимир Соловьев — будущий ревностный защитник церковного христианства и дальновидный критик всякой безбожной революционности, а два его спутника — братья Лев и Владимир Михайловичи Лопатины — впоследствии первый — профессор Московского Университета по кафедре философии (умерший 8-21 марта 1920 года), а второй — артист Московского Художественного театра. По засвидетельствованию, как этих, так и других своих друзей Владимир Соловьев в ранней молодости пережил кратковременный, но очень бурный период богоборческих сомнений и нечестивого задора. Однажды 15-летний скептик, живя под религиозно-консервативной сеньюродительского дома, «предался иконоборству» и в ознаменование этого сорвал со стены своей комнаты и выбросил в сад образа, бывшие свидетелями стольких его пламенных молитв). Безболезненно, быстро и почти незаметно для окружающих перешел Соловьев от кощунственного вольнодумства к отстаиванию христианской теократии, от бестрепетных дерзаний к ортодоксальной покорности. Однако в бездонно-глубокой натуре его остались неизбывные притаившиеся духовные потенции для самих смелых богоборческих сомнений. В последние годы он с особым скорбным убеждением повторял, что любить Бога деятельно и плодотворно может только тот, кто умеет Ему открыто и отважно противиться. «Многие проповедуют теперь союз верующих против угрожающего безбожья, а я предпочел бы вступить в союз с неверием против бездеятельных и поверхностных христиан», добавляет Соловьев, нередко при этом и напоминал, что из непримиримых как будто Савлов-гонителей выходили ____________________ ) Л. М. Лопатин. Вл. Соловьев и кн. Е. Н. Трубецкой. Вопросы философии и психологии, кн. 119, стр.356. ) В. Л. Величко. В. Соловьев. Жизнь и творения. С. П. Б. 1903, стр. 50 и письма Вл. Соловьева, под редакцией Э. Л. Радлоса, том III (С. П. Б. 1911) стр.74-75 106 не раз Павлы — восторженные сторонники, что поэтому из всехсоюзов следует лишь решительно избегать союза с бесами, которые веруют и трепещут... Всегда искренно возмущался наш философ той непрошенной и своекорыстной защитой, которую встречает иная истинная вера от властвующего казенного лицемерия и не уставал восставать устно и печатно против гонений на еретиков, преследования иноверцев и утеснения инородцев... На закате своих недолгих дней, под впечатлением отечественной религиозной нетерпимости, Владимир Соловьев написал свое изумительное пророческое письмо к императору Николаю II, доныне почти неизвестное в русской эмиграции.) «Христос сказал: Я есмь дверь. Позволительно ли христианам силою толкать в эту дверь одних и силою не выпускать из нее других? Сказано: приходящего ко мне не отгоню, но о притаскиваемых насильно ничего не сказано. Зачем же тут еще принуждение, к чему эта внешняя искусственная ограда, это тройное кольцо из уголовных законов, административных притеснительных мер и цензурных запрещений? Но как ни тяжелы и обидны эти оковы для стороны терпящей, — для различных раскольников, сектантов и иноверцев, — без сравнения тяжелее и обиднее такое положение для самой господствующей церкви: для нее оно пагубно. Крепостное право, порабощая крестьян, развращало помещиков. Закрепощение людей к православно лишает русскую церковь нравственной силы, подрывает ее внутреннюю жизненность. Может ли Церковь Божия жить на земле без духовной борьбы за истину, а возможна ли такая духовная борьба для Церкви, крепко огражденной оружием вещественным? С каким успехом можно заблуждающихся убеждать в той истине, во имя которой они уже посажены в тюрьму или сосланы в ссылку? Оружие церкви есть слово, но можно ли достойно обличать тех,кому уже зажали рот силой? Можно ли честно бороться с противниками, у которых крепко связаны руки? Народ уже выходит из духовного малолетства и недостойная защита истины производит в его глазах гораздо больший соблазн, нежели свободная проповедь заблуждения. Далеко не худшие среди православного народа могут рассуждать (и уже рассуждают) так: из двух религиозных обществ которое более соответствует духу Христову и евангельским заповедям: гонящее или гонимое? Ибо, хотя не всегонимые страдают за правду, но все гонители заставляют страдать высшую правду в самих себе. Нельзя же православному христианину отрицать того факта, что Христос в евангелии неоднократно говорил своим ученикам: вас будут гнать за имя Мое, но ни разу не сказал: вы будете гнать других во имя Меня». Так писал он там своему адресату. Преследование еретиков неминуемо порождает ожесточенных безбожников, будущих разрушителей и осквернителей, как об этом, в глазах Соловьева, наглядно свидетельствует пример французской революции. «Система замороженных нечистот» — порядок цензурных запретов и полицейских пресечений ранее или позже безусловно рушится и погребает под своими обломками ослепленных охранителей. «Новые времена стараются, хотя и не всегда успешно, отнять у божества полицейскую функцию, а у полиции божественную санкцию». «Задача— трудная» писал он в классической статье своей «Жизненная драма Платона». Этой великой задаче, не покладая рук, не склоняя оружия, служил Владимир Сергеевич до последнего часа жизни. Будущая русская революция всегда представлялась ему в жутких очертаниях стихийного беспощадного урагана, вандальской, кроваво-мстительной потехи. Однако, будучи непоколебимо предубежден против революции «безбожной, безыдейной и бессловесной», он порою сам совершенно серьезно мечтал о коренном государственном перевороте, двигаемом религиозною верой. Под впечатлением страшного голода, постигшего Россию в 1891 году, Соловьев носился с фантастическим планом целостного революционного обновления России, производимого дружными усилиями особого триумвирата в составе популярного священника, популярного полководца и популярного мыслителя. На всякого мудреца довольно простоты, и у всякого гения проявляется вечно-детское начало в особых неповторимых формах. Эта утопическая __________________ ) Оно напечатано в журнале «Начала» 1921 г. 107 греза вскоре перестала совершенно владеть Соловьевым, но негодующий протест против власти, не умеющей оградить народ от хронического недоедания, как духовного так и плотского, не замолкал до конца в его душе. Эта загадочная двойственность в неподражаемом духовном облике Соловьева, сказавшаяся так ярко в его политическом жизнепонимании, всегда чувствовалась и в его религиозно-философском творчестве. Из странных загадочных противоречий была соткана многогранная, тонко мозаичная личность русского гениального мыслителя. Как жемчуг есть болезнь раковины, как редчайшие черные перлы составляют по иным догадкам пленительную извращенность причудливой природы — так бывает, вероятно, и в сокровищнице драгоценностей философских. Необычайно разносторонний и капризный ум Владимира Соловьева в своих нетерпеливых переходах давал порою целый радужный спектр настроений. Игра цветов вещественной жемчужины зависит от интерференции света на волнистой поверхности перламутровых слоев. Так и титанический ум Владимира Соловьева сверкал разноцветными лучами в зависимости отчасти от того, какой внешний свет попадал на его своеобразную призму. Он отражал и ровный свет горы Фавор, свет невечерний и немерцающий, и кровавое зарево красного смеха и мутно-зеленоватое сияние житейских болотных огоньков... Решающим властным началом в этих, иногда очень быстрых переходах было, конечно, внутреннее самозаконное сознание нашего философа. Соловьев понимал, как может быть никто другой в наше время, кристально-чистую радость религиозной интуиции и молитвенного благоговения — однако и в очень зрелом возрасте озадачивал простодушных людей своими двусмысленными недомолвками. Иногда можно было заподозрить в нем какого-то двуликого Януса богословской диалектики, доброго, но ласково-коварного Мефистофеля. Соловьев называл православное богослужение «чудесным и ангелами переданным», но сам в храмы ходил очень редко и однажды сам при мне прямо сказал, что весь церковный обиход не для него писан и что молиться, как подобает нынешнему христианину, на языках славянском, греческом и еврейском, он может только в полном одиночестве. Все эти противоречия и все эти причуды, крайне интересные для всех изучающих таинственный духовный облик великого русского философа, не подрывают нисколько бессмертную общественно-воспитательную ценность его превосходнейших сочинений. В серьезную минуту он говорил всегда о серьезном серьезно и обладал истинным энтузиазмом выстраданного убеждения. Всегда последовательно учил Владимир Соловьев, что нынешний мир безобразного суемудрия и духовного рабства, мир крови и грязи, может и должен быть преображен и одухотворен дружными усилиями свободной человечности. «Социализм завидует богатым — христианство их жалеет». Эти вещие слова его точно огненными буквами остаются на духовном небосклоне современной России, давшей с самоубийственным упорством кошмарную пародию на социализм и растратившей так головокружительно быстро свое богатство и духовное и материальное. В миpe не жилец, а в даль стремящийся прохожий — бездомный бедняк-бессребреник Владимир Соловьев завещал родине и человечеству неисчислимое и нетленное богатство идейное. И вот почти все русские религиозные мыслители оказались хотя бы частичными его наследниками, отразив за четверть века в своих работах волей или неволей, прямо или косвенно, его могучее царственное влияние. Оценить же весь пророческий и учительский подвиг Соловьева будет по силам только освобожденной и очеловеченной России будущего. Валентин Сперанский.* 108 Источник: Сперанский В. Четверть века назад (памяти Вл.Соловьёва)//Путь. 1926. № 2. С. 105-108.

Автор:	Mik [ 16 окт 2012, 01:21 ]
Заголовок сообщения:	Re: Усадьба Узкое
Весьма своеобразно расценил раннюю смерть В. С. Соловьева автор статьи в "Новом пути" (1903, Февраль), подписавшийся "прот. А. У-ский": "Я думаю, Владимиру Соловьеву Бог потому и послал смерть, чтобы лишить его возможности дать России метафизику, ибо метафизика его была бы слишком погрешительна в истине и произвела бы большую путаницу в русском религиозном сознании. Но Бог не восхотел допустить такой путаницы" (С.146). Устьинский Александр Петрович (1855–1922), протоиерей в Старой Руссе, затем в Новгороде

Автор:	Mik [ 16 окт 2012, 11:33 ]
Заголовок сообщения:	Re: Усадьба Узкое
Инфернальные причины смерти Вл.Соловьёва "Соловьёв был вырван из Энрофа в расцвете лет и сил тою демонической волей, которая правильно видела в нём непримиримого и опасного врага." Но ведь причиной смерти философа была болезнь (артериосклероз, истощение организма). Получается, что демонические силы вызвали болезнь, или усугубили её? То есть, такая возможность влияния на физическое тело у них имеется? Ответ Какой-либо очевидной давней болезни у Вл.Соловьёва не было, но она проявилась неожиданно. У самого Соловьёва были предчувствия заранее, ещё прежде резкого ухудшения состояния здоровья: "...начиная со второго издания книги "Три разговора", печатается следующее примечание M. C. Соловьева: "Предисловие это было помещено в первоначальном виде в газете "Россия" под названисм "О поддельном добре". Выпуская "Три разговора" отдельною киигою, B.C.Соловьев сделал в нем значительные поправки; но роковым образом одна из этих поправок оказалась ненужной, а именно, по совету друзей, вычеркнуты были слова, имевшие, казалось, чересчур личный характер: "...ощутителен и не так уже далекий образ бледной смерти, тихо советующий не откладывать" и проч. Слова эти, слишком скоро оправдавшиеся, должны остаться в исправленном тексте. M. C. Соловьев"." Другой эпизод: Интересен случай, имевший место 13-го мая 1900 г., в год смерти Соловьева. В тот день было обычное обеденное собрание у Стасюлевичей. Явился Алексей Жемчужников, оказавшийся тринадцатым. Старик заупрямился, говоря, что он хочет еще жить. Чтобы успокоить его, приставили лишний прибор и положили за ним книжечку "Вестника Европы", которая должна была заменять отсутствующего четырнадцатого гостя. Соловьев сказал, что Жемчужникову нечего бояться за себя, так как, по поверью, умереть должен младший, а таковым оказывается сам Соловьев. Все, конечно, смеялись, а 31-го июля 1900 г. Соловьев, как известно, скончался." (Лукьянов С.М. Запись беседы с А. Ф. Кони) Возможности трансфизического влияния на физическое состояние человека есть – через воздействие на эфирное тело, без которого физическая жизнь невозможна (РМ 2.3.71). Соловьёв, понятное дело, не мог не быть защищён от подобных воздействий, но всякая подобная защищённость не абсолютна. Д.Андреев, кажется, намекает, что сам планетарный демон (РМ 10.4.19; РМ 10.4.38) оборвал жизнь вестника. Тут надо сказать, что в ранние годы Соловьёв не верил реальность в демонических существ. В письме к Екатерине Селевиной от 2 августа 1873 г. он пишет: "Я не признаю существующего зла вечным, я не верю в черта" Долгое время философ понимал зло мира как органическое бессознательное несовершенство, а не порождение могущественной и деятельной злой сознательной воли богоотступнических сил. Но ближе к концу жизни, когда вторжение этих сил в его жизнь стало явью, взгляды его не могли не перемениться: "Простившись со Стасюлевичем, А. Ф. Кони и Соловьев отправились вместе домой. Первый жил тогда на Невском, а второй – где-то на Песках. А. Ф. Кони предложил Соловьеву подвезти его. Дорогой Соловьев много смеялся, вспоминая про "десерт", так что извозчик даже оборачивался на седоков. У квартиры А. Ф. Кони Соловьев выразил желание навестить его и спросил, есть ли у него вино. Конечно, А. Ф. Кони пригласил его к себе. Соловьев сел за письменным столом, а А. Ф. Кони вышел в соседнюю комнату и послал служанку за бутылкой Chambertin. Эти маленькие хлопоты продолжались минуты три. Когда А. Ф. Кони вернулся в кабинет, он застал Соловьева сидящим в застывшей позе с устремленным в угол комнаты взглядом. А. Ф. Кони спросил, что такое с ним. Тем временем служанка принесла откупоренную бутылку и два стакана. Соловьев отозвался не сразу, а потом, в свою очередь, спросил А. Ф. Кони, видел ли тот дьявола. А. Ф. Кони стал толковать, что дьявол есть воплощение зла, что это-де – нечто отвлеченное и т. д. Соловьев начал его оспоривать, указывая на то, что он видел дьявола во плоти -- как его обыкновенно изображают. Он вот и теперь его видел и даже разговаривал с ним. О чем велся разговор между ними, Соловьев не захотел передавать. Потом он несколько успокоился и сообщил А. Ф. Кони, что видел дьявола однажды во время плавания по Финскому заливу. Плавание было приятное. Соловьев прекрасно спал в каюте. Утром, проснувшись, он увидал дьявола сидящим на подушке: "мохнатого, серого с желтыми, колючими глазами". А. Ф. Кони хорошо запомнил выражение "колючие глаза". Соловьев спросил дьявола, известно ли ему, что Христос – воскрес. Дьявол отвечал, что это ему известно, но что он тем не менее оседлает Соловьева. При этом он вскочил Соловьеву на плечи и стал пригибать его к земле. Соловьев принялся произносить заклинания, и дьявол понемногу ослабел и освободил Соловьева. После этого Соловьев выбрался из каюты на палубу, и тут ему сделалось дурно." (Лукьянов С.М. Запись беседы с А. Ф. Кони) Эпизод в Финском заливе в шуточной форме (очевидно, единственно возможной для Соловьёва, хотя не исключено, что поначалу он не воспринимал инфернальное явление вполне серьёзно) отражён в стихотворении "Вечная женственность": DAS EWIG-WEIBLICHE Слово увещательное к морским чертям Черти морские меня полюбили, Рыщут за мною они по следам: В Финском поморье недавно ловили, В Архипелаг я – они уже там! Ясно, что черти хотят моей смерти, Как и по чину прилично чертям. Бог с вами, черти! Однако, поверьте, Вам я себя на съеденье не дам. Лучше вы сами послушайтесь слова,– Доброе слово для вас я припас: Божьей скотинкою сделаться снова, Милые черти, зависит от вас. Помните ль вы, как у этого моря, Там, где стоял Амафунт и Пафос, Первое в жизни нежданное горе Некогда вам испытать довелось? Помните ль розы над пеною белой, Пурпурный отблеск в лазурных волнах? Помните ль образ прекрасного тела, Ваше смятенье, и трепет, и страх? Та красота своей первою силой, Черти, не долго была вам страшна; Дикую злобу на миг укротила, Но покорить не умела она. В ту красоту, о коварные черти, Путь себе тайный вы скоро нашли, Адское семя растленья и смерти В образ прекрасный вы сеять могли. Знайте же: вечная женственность ныне В теле нетленном на землю идет. В свете немеркнущем новой богини Небо слилося с пучиною вод. Всё, чем красна Афродита мирская, Радость домов, и лесов, и морей,– Всё совместит красота неземная Чище, сильней, и живей, и полней. К ней не ищите напрасно подхода! Умные черти, зачем же шуметь? То, чего ждет и томится природа, Вам не замедлить и не одолеть. Гордые черти, вы всё же мужчины,– С женщиной спорить не честь для мужей. Ну, хоть бы только для этой причины, Милые черти, сдавайтесь скорей! 8-11 апреля 1898 Неудивительно, что в "Краткой повести об антихристе", где поверхностный слой критики направлен на амистичное квазихристианство по Л.Н.Толстому, более глубокое содержание касается элементов тёмной мистики, которые Соловьёв полагал реальными: "...он отворил двери между земным и загробным миром, и действительно общение живых и умерших, а также людей и демонов сделалось обычным явлением, и развились новые, неслыханные виды мистического блуда и демонолатрии." Племенник Вл.Соловьёва С.М.Соловьёв приводит сведения о том, как сам философ своё будущее непосредственно перед резким ухудшением состояния здоровья летом 1900 года. ========== Июнь Соловьев проводил между Пустынькой и Петербургом. Величко передает весьма значительные разговоры, которые он вел в эти дни со своим умирающим другом. По поводу "Повести об антихристе" Соловьев говорил: – А как вы думаете, что будет мне за это? – От кого? – Да от заинтересованного лица! От самого! – Ну, это еще не так скоро. – Скорее, чем вы думаете. ========== И в ближайшие же недели произошло вот что: "Вл. С. Соловьев приехал в Москву вечером 14 июля и провел ночь в "Славянском базаре". Выехал он совершенно здоровый из С. Пустыньки, со станции Саблино, но уже по приезде в Москву почувствовал себя нездоровым." (Трубецкой C.Н. Смерть B.С. Соловьева 31 июля 1900 г.) Наконец, известно вероятное прямое документальное подтверждение инфернальной подоплёке смерти Вл.С.Соловьёва: "Так, редактор журнала "Весы" С.К.Маковский в своей книге "На Парнасе Серебряного века" (Мюнхен. 1962) сообщает со слов писателя Эллиса (Л. Л. Кобылинского) о том, что М. С. Соловьев, вскрывший после смерти брата пакеты, посланные ему на хранение, обнаружил в них записи о том, как умиравший философ искушался дьяволом. В этих записях описывалась внешность черта, подробно пересказывалось содержание бесед с ним. На семейном совете было решено их сжечь и тем самым навсегда сохранить тайну от потомков. Однако, тогда не совсем ясно, зачем Михаилу Сергеевичу потребовалось делиться с Эллисом их содержанием. Маковский, исходя из этого факта, делает вывод о раздвоении личности Соловьева, признавая эти беседы с чертом вполне вероятными." (Козырев А.П. Парадоксы незавершённого трактата) "Раздвоение личности" – это, разумеется, интерпретация обыденного сознания, стремящегося сохранить свою систему координат, и не могущего признать чего-то выходящего за её рамки. Если же попытаться отнестись к мистическому опыту Соловьёва всерьёз, то и к этому тоже следовало бы отнестись всерьёз.

Автор:

Kleiw [ 30 окт 2012, 19:57 ]

Заголовок сообщения:

Усадьба Узкое

Вот картина Васнецова - Пруд в Узком -

Вложения:

Французский пруд в Узком.jpg

Французский пруд в Узком.jpg [ 51.25 KIB | Просмотров: 6704 ]

Автор:	Mik [ 16 ноя 2012, 14:02 ]
Заголовок сообщения:	Re: Усадьба Узкое
Беседка на пруду в Узком, сооруженная для съемок фильма "Утомленные солнцем - 2", уничтожена!!!!!! Из воды торчит что то невразумительное и все! Кстати, любопытно сравнить это место с картиной Васнецова постом выше!

Автор:	Mik [ 04 дек 2012, 10:38 ]
Заголовок сообщения:	Re: Усадьба Узкое
В середине ноября 2010 г. ночью в усадьбе Узкое, где бывший детский сад, снимали сериал «Москва. Три вокзала».

Автор:	Mik [ 06 янв 2013, 11:16 ]
Заголовок сообщения:	Re: Усадьба Узкое
А как вам обложка?

Автор:	О.Йе! [ 06 янв 2013, 14:38 ]
Заголовок сообщения:	Re: Усадьба Узкое
церковь убрать, поместить на такой же прямоугольник, как и все остальное, поставить справа от арки. там как раз место есть)

Автор:	Mik [ 06 янв 2013, 14:53 ]
Заголовок сообщения:	Re: Усадьба Узкое
Вот для сравнения обложка предыдущей книги этой серии - усадьба Кузьминки Это объясняет многое решения! Церковь бы поменять! На дом или что то другое!

Автор:	О.Йе! [ 06 янв 2013, 17:04 ]
Заголовок сообщения:	Re: Усадьба Узкое
да, она слишком громоздкая для первого плана

Автор:	Kleiw [ 06 янв 2013, 17:58 ]
Заголовок сообщения:	Усадьба Узкое
Кровавая заря...

Автор:	О.Йе! [ 06 янв 2013, 20:20 ]
Заголовок сообщения:	Re: Усадьба Узкое
может, портрет кого-то из владельцев усадьбы поместить?

Автор:	Mik [ 06 янв 2013, 20:48 ]
Заголовок сообщения:	Re: Усадьба Узкое
не уверен насчет портрета, обыватель его не узнает, а так есть какое то понимание, что это место нужно смотреть

Страница 7 из 23	Часовой пояс: UTC + 3 часа [ Летнее время ]
Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group http://www.phpbb.com/