Как добраться до Воронцово: ст. метро Новые Черёмушки, автобусы 616 (ост.: Воронцово, Воронцовский парк) и 721 (ост.: Воронцовский парк); ст. метро Проспект Вернадского, автобус 616 (ост.: Воронцово, Воронцовский парк), автобус 661 (третья ост. после пересечения Ленинского проспекта).
Усадьба Воронцово входит в число самых древних архитектурных памятников, расположенных на территории Москвы. Название усадьба получила по фамилии своего первого владельца – Федора Васильевича Воронца, жившего в 14 веке.
Спустя какое-то время потомки Воронца видоизменили свою фамилию, став Воронцовыми. Род их рано прервался, и усадьба стала царской вотчиной. По завещанию великого князя Московского Ивана III (15 век) Воронцово значится среди других селений и земель, отданных его старшему сыну Василию III. В годы правления царя Алексея Михайловича (середина 17 века) усадьба перешла во владение к семейству Репниных.
Наибольшего своего расцвета Воронцово достигло в 18 веке, когда его хозяином стал генерал-фельдмаршал Николай Васильевич Репнин, видный государственный деятель и дипломат. При Репине в Воронцове построили большой деревянный господский дом, по обе стороны от которого были выстроены корпуса хозяйственных служб. В конце 18 века при въезде в имение появились две симметричные готические башенки, сохранившиеся до наших дней. Эти башенки очень напоминают стиль подобных построек в Царицыне, возможно, их строил сам Баженов, часто проезжавший мимо Воронцова в Коньково-Троицкое. Где по его проекту возводили дворец.
В первые годы 19 века в усадьбе был построен павильон с лоджией. Отсюда можно было любоваться парком и прудами. Созданию каскада прудов способствовала сама местность: эта часть усадьбы имела наклонное положение, а в некоторых местах на поверхность выходили грунтовые воды. Со стороны Старой Калужской дороги к господскому дому вели три луча аллей. Всю красоту и общую атмосферу, царившую в усадьбе, можно объяснить вторым ее названием – Беспечное. В конце 19 века в усадьбе появился павильон, в котором в 1807 году была освящена церковь Троицы Живоначальной, после чего имение иногда стали называть Троицким.
С Воронцовской усадьбой связаны некоторые интересные моменты Отечественной войной 1812 года. На ее территории сооружали громадных размеров воздушный шар, который должен был стать первым в истории России бомбардировщиком. Руководил работами инженер Франц Леппих. По его задумке в корзине шара должны были уместиться до 50 человек, которые сверху сбрасывали бы взрывчатку на врага. Этот проект осуществлялся при покровительстве императора Александра I и при непосредственном участии графа Аракчеева, и генерал-губернатора Москвы графа Ростопчина. Тогда ряд возникших технических проблем так и не позволили воплотить эту смелую идею в жизнь.
Подошедшая французская армия разорила и сожгла не только усадьбу, но и близлежащую деревню Петровское. Деревня была практически стерта с лица земли, и после войны ее не стали отстраивать. Усадьба также понесла значительный урон. После того, как французские войска покинули Москву, имение начали восстанавливать, но господский дом так и не отстроили. В пожаре сгорел и ценный фамильный архив Репниных. Сергей Волконский – один из потомков рода, сумел спасти лишь его часть.
После Репниных хозяином Воронцовской усадьбы стал тайный советник С. Муханов. На его средства была реконструирована Троицкая церковь, к ней пристроили придел и колокольню, перестроили и парковый павильон. Существовавшему парку придали пейзажные черты, живописно оформив каскадные пруды.
В 1911 году усадьбу купил состоятельный юрист Евгений Грюнбаум. В 1928 году была закрыта Троицкая церковь. В усадьбе разместился НИИ растений и биостанция, а затем – свинсовхоз, находившийся в ведении ОГПУ-НКВ. Свинсовхоз существовал здесь до 1976 года. В годы Великой Отечественной войны значительная часть усадебных построек была разрушена. Одно время в усадьбе располагалось и футбольное поле, на котором соревновались местные команды.
Только в 1960 году усадьба Воронцово была признана памятником архитектуры и садово-паркового искусства, и началось её медленное восстановление. В 1979 году было ликвидировано кладбище, располагавшееся справа от Троицкой церкви. Часть захоронений перенесли на Хованское кладбище, а могилы, которые не востребовали родственники, снесли. Из того, чем некогда славилась усадьба, сохранилось немногое: каскад прудов, готические башенки при въезде, Троицкая церковь, жилые флигели и несколько незначительных построек. В конце 20-го века церковь Троицы Живоначальной была передана православной церкви. Тогда она находилась в полуразрушенном состоянии, в ней не было ни окон, ни крыши, отсутствовала одна стена. Восстановление храма шло быстрыми темпами, и уже в 1990 году здесь прошла первая служба. Рядом с церковью располагается невысокая колокольня, через которую верующие попадают в храм. Перед церковью установлен памятник жертвам ликвидации аварии на ЧАЭС, он выполнен в виде креста.
30 октября 2002 года Правительство Москвы решило создать Государственное Унитарное предприятие "Усадьба Воронцово", которое бы занялось восстановлением, реставрацией, содержанием и эксплуатацией. К 2005 году был готов генеральный план частичной реставрации усадьбы, а сама реставрация завершилась в июле 2007 года. Сразу же после открытия в Воронцово прошел 5-й Международный Фестиваль цветников и ландшафтной архитектуры, который раньше проходил в Царицыне. Планировка парка была частично сохранена – из трех аллей две сохранились. Сейчас в парке насчитывается около 7 000 деревьев, многие из которых растут уже более ста лет.
В апреле 2009 года Правительство Москвы приняло решение о восстановлении усадебного господского дома, сгоревшего в пожаре 1812 года. Работы должны продолжаться в течение 2009-2011 годов. Чертежи дома сохранились, что позволит сделать реконструкцию максимально приближенной к историческому прототипу.
Воронцово, бывшая усадьба – в черте Москвы по Калужскому шоссе. Место известно с XIV в., принадлежало в то время одному из виднейших бояр Московского государства, Федору Воронцову. Затем перешло к Репниным, создавшим здесь в конце XVIII в. большой усадебный ансамбль. Сохранились архитектурные памятники: четыре флигеля, образующие парадный двор (один из них в стиле позднего барокко, остальные в стиле раннего классицизма); парадные въездные ворота в виде двух башен с караульнями (в национально-романтическом стиле); церковь 1807 г. (в классическом стиле с элементами барокко, позже несколько переделанная; большой липовый парк и пруд с островом. Главный дом не сохранился.
Все Подмосковье: Географический словарь. М. 1967.
<1825 г.> В подмосковную Волконская переселилась не раньше второй декады июня. 30 мая А.Я.Булгаков писал брату <К.Я.>: «Были мы у княгини Зинаиды, которая, надобно признаться, очень мила. Собирается ехать завтра в Воронцово и жить там лето, ежели полюбится. Место плоское, было только хорошо отличным содержанием садов и домов; теперь, верно, все это запущено. Однако если решится там жить, съезжу посмотреть. Я чаю, нет и следов нашего Китайского домика, в коем жили мы с покойным батюшкою».
Н.В.Сайкина. Московский литературный салон княгини Зинаиды Волконской. М. 2005. С. 70.
В начале 1837 года Сергей Ильич Муханов, владевший двумя имениями в Калужской и Тамбовской губерниях, приобрел «в девяти верстах от Кремля и в шести – от Калужской заставы» село Воронцово с 50 душами крестьян и двумястами десятинами земли, занятой лесом – «одним из лучших под Москвой», да парком (украшенным каскадом прудов, березовой и липовыми аллеями), где располагался парадный двухэтажный каменный дом со стоящими по сторонам флигелями <…> Сергей Ильич, несмотря на преклонные годы, отмеченные скрываемой им грустью о несостоявшейся личной жизни четырех дочерей, успел немало сделать для благоустройства и процветания Воронцова, наладив к тому же для нужд семейства круглогодичное выращивание в двух обширных залах каменной оранжереи и вместительной теплицы ананасов и диковинных овощей. Служители небольшой церкви с приделом во имя Троицы поселились при нем в уютных каменных домах, и на их содержание выделен был навечно специальный капитал.
Г.А.Кудинов. Забытая дворянская усадьба. М. 2004. С. 335-336
Векслер А.Г., Пирогов В.Ю. Археологические исследования усадьбы Воронцово// Русская Усадьба: Сб. О-ва изуч. рус. усадьбы / Колл. авторов. Науч. ред.-сост. М.В. Нащокина. СПб: Коло (Контраст), 2013. Вып. 18 (34).
Беспалая, Е. В. Усадьба «Воронцово» и роман Л. Н. Толстого «Война и мир» [Текст] / Е. В. Беспалая // Преподавание истории в школе. – 2005. – № 10. – С. 11-17.
Церковь Троицы в Воронцове, фото М.Ю.КОробко. 2011 г.
Автор:
Mik [ 27 фев 2011, 19:21 ]
Заголовок сообщения:
Re: УСАДЬБА ВОРОНЦОВО
11:58 24/08/2010 МОСКВА, 24 авг - РИА Новости. Власти Москвы передадут в оперативное управление государственному бюджетному учреждению "Усадьба Воронцово" два объекта культурного наследия общей площадью более 700 квадратных метров, сообщил РИА новости во вторник источник в городской администрации. "Иосполняющий обязанности мэра Москвы Владимир Ресин подписал распоряжение, согласно которому Дирекции по реставрации, восстановлению, содержанию и эксплуатации "Усадьбы Воронцово" (ГБУ "Усадьба Воронцово") будут переданы в оперативное управление объекты культурного наследия по адресам Воронцовский парк, дом 6, общей площадью 303,7 квадратных метра и Воронцовский парк, дом 7, общей площадью 412 квадратных метров", - уточнил собеседник агентства. По его словам, Арбитражный суд города Москвы принял решение о расторжении охранно-арендных договоров, заключенных с ООО "КРС Холдинг", на объекты культурного наследия регионального значения в составе ансамбля "Усадьбы Воронцово, XVIII-XIX веков", расположенных по этим адресам. http://www.rian.ru/moscow/20100824/268458688.html
Автор:
Добряк [ 19 мар 2011, 18:47 ]
Заголовок сообщения:
Re: УСАДЬБА ВОРОНЦОВО
Для тех, кто не любит читать, а любит послушать
Автор:
О.Йе! [ 21 мар 2011, 00:18 ]
Заголовок сообщения:
Re: Усадьба Воронцово
а для тех, кто не любит слушать, а любит кушать?)))
Автор:
Лысый [ 21 мар 2011, 21:51 ]
Заголовок сообщения:
Re: Усадьба Воронцово
А тем кто любит кушать - ложкой по кумполу!
Автор:
Mik [ 28 авг 2011, 11:45 ]
Заголовок сообщения:
Re: Усадьба Воронцово
Жемчужина в усадебном ожерелье
Все получится. Надо только очень захотеть. Как в случае с масштабной реконструкцией и научной реставрацией на юго-западе столицы. Здесь, в Черемушкинском районе, стараниями сотен специалистов обрел новую жизнь великолепный архитектурно-ландшафтный ансамбль и памятник культурного наследия, более 300 лет известный как «Усадьба Воронцово».
Потомки Рюриковичей
Обновленная сегодня усадьба заложена еще в середине XVII века известной дворянской фамилией Репниных. Свой славный род они ведут от самого черниговского князя Мстислава Рюрика, и как-то так получалось, что при всех российских правителях занимали высшие государственные посты. Так, например, при царе Алексее Михайловиче Романове Боярскую Думу возглавлял Борис Александрович Репнин. Его внук Аникита Иванович во времена Петра I занимал пост президента Военной коллегии. Правнук Василий Репнин был начальником всей русской артиллерии. Позднее фельдмаршал Миних так писал о нем: «Князь Василий Аникитович служил ревностно, был храбр, умен, знал иностранные языки и пользовался всеобщей любовью».
Особенный парк
Подлинный расцвет усадьбы «Воронцово» пришелся на время Екатерины II, Павла I и Александра I. Тогда имением поочередно владели генерал-аншеф Петр Иванович Репнин, а затем его двоюродный брат генерал-фельдмаршал, крупный русский полководец и большой дипломат князь Николай Васильевич Репнин. Они на свой лад перестроили поместье. Например, здесь появились и дошли до наших дней кирпичные постройки изящного парадного въезда с двумя готическими замковыми башенками, украшенными белокаменными «коронами» (предположительно работы архитектора Василия Баженова). Рядом выросли одноэтажные и тоже кирпичные караульные помещения. Наконец в усадьбе возник каскад кристально чистых прудов, а на площади почти в 40 га был разбит удивительный пейзажный парк. Его уникальность (ничего похожего в Москве и области не осталось) в том, что от главных построек поместья тремя лучами расходились три живописные аллеи смешанного леса. Тут и столетние дубравы, и березовые рощи, и мшистые сосновые боры. Не для псовой или соколиной охоты, а с тем, чтобы во время прогулок на каждом «луче» душа отдыхала. Ядром (со стороны Старой калужской дороги) трех лучей и прудов пейзажного парка стал господский дом (деревянный, однако на каменном фундаменте) в окружении флигелей, ажурных беседок, резных скамеек и садовых павильонов. В 1807 году здесь же, в парке, освятили одноглавый храм Живоначальной Троицы, построенный в стиле барокко, и небольшую звонницу. Ее первый этаж служил входом в церковь.
Несколько ранее, в марте 1801 года, будучи уже тяжело больным, князь Н.В. Репнин, будто предчувствуя скорую кончину, впервые привез в Воронцово своего внука, будущего генерала Николая Григорьевича Волконского, которого, по воспоминаниям современников, красота «лучевой усадьбы», ее аллей и прудов совершенно потрясла.
Сим повелеваю…
После того как старого владельца имения не стало, возникла серьезная проблема сохранения родовой фамилии Репниных. Дело осложнялось тем, что у покойного Николая Васильевича от брака с княжной Натальей Куракиной не было сыновей. Только три дочери. По церковному канону они, естественно, брали фамилии мужей. Как быть? Судили-рядили, пока вопросом не заинтересовался сам государь-император Александр I. Он поступил просто: издал высочайший Указ о передаче «великой фамилии Репниных» и родового герба внуку бывшего владельца усадьбы Николаю Волконскому, который с тех пор подписывался лишь как князь Н.Г. Репнин. При нем артельщики построили в имении изумительный Северный павильон с двухколонной лоджией, с которой открывался потрясающий вид на каскад прудов и пейзажный парк.
Осечка с секретным оружием
Немногим москвичам известно, что в канун Бородинской битвы в одном из павильонов усадьбы «Воронцово» немецкий механик и изобретатель из Штутгарта Франц Леппих (рабочие называли его «доктор Шмидт») разрабатывал совершенно секретное оружие русской армии. А именно: без лишнего шума строил огромный воздушный шар, который мог поднимать в воздух до 50 человек и снаряды для бомбометания по позициям неприятеля. Об этой истории позднее узнал граф Лев Толстой и потом в романе-эпопее «Война и мир» подробно описал поездку Пьера Безухова в Воронцово с одной целью: «смотреть большой воздушный шар».
Правда, с секретным оружием не сложилось. По каким-то причинам оказалось, что к началу генерального сражения даже пробный (малый) шар еще не был готов. Закончилось тем, что имение князей Репниных французы безжалостно сожгли. Ну а после того как Отечественная война закончилась, неудачливого немецкого механика по распоряжению московского генерал-губерна-тора отправили туда, «откуда он родом»…
Как Феникс из пепла
Сразу после баталий в Европе бывший вице-король Саксонии генерал Николай Григорьевич Репнин, вернувшись в родные пенаты, распорядился отстроить почти уничтоженное имение заново. Он восстановил центральное (парадное) здание и все бывшие хозяйственные помещения. Он вернул парку знаменитую «лучевую композицию». Лично посадил вокруг множество деревьев, основательно очистил пруды, а Северный павильон, где часто любил отдыхать, велел приспособить под жилой кирпичный флигель «с видами на пейзажи». Впоследствии Воронцово было продано действительному тайному советнику Сергею Ильичу Муханову. Новый владелец тоже без дела не сидел. Он полностью реконструировал ветшавший храм Троицы, построил при церкви более высокую звонницу, а также придел преподобного Сергия Радонежского.
Новые веяния
Все проходит. Наступило время советской власти. С иными представлениями о старине и красоте. Спустя два года после переезда из Петрограда в Москву большевики не нашли лучшего применения воронцовской усадьбе, кроме как устроить в одном из уцелевших павильонов (главный дом сгорел) сначала лабораторию НИИ растений, а затем и вовсе отдать все площади под свинарник (свиноводческий совхоз) ОГПУ и НКВД. Что касаемо пейзажного парка, то его вековые деревья на лучевых аллеях в канун мировой революции никого не интересовали. Лес вырубали безжалостно, а декоративные пруды быстро зарастали, превращаясь в топкие болота. И хотя в 1960 году то, что осталось от усадьбы «Воронцово», правительство страны объявило памятником архитектуры и садово-паркового искусства, дальше декларации дело не шло.
Начало возрождения
Лишь в наше время некогда роскошная усадьба «Воронцово» действительно стала возрождаться. Так, по столичной программе «Усадебный венок Москвы» в лесной части парка предстояло упорядочить маршруты. Обустроить прогулочные дорожки. С устройством водопроницаемого покрытия. Восстановить почвозащитный подлесочный ярус кустарников. Вернуть дубравные виды растений, используя архивные документы (они частично сохранились), соблюсти планировку пейзажного парка. Наконец возродить каскад прудов.
Их восстановление входит в общую схему по благоустройству ландшафтно-архитек-турного комплекса «Воронцовский парк». Подрядчику предстояло восстановить пять декоративных прудов в границах: Ленинский проспект, улицы академика Пилюгина, Профсоюзная, Новаторов и Воронцовские Пруды. Работы было не много, а очень много. Оценить состояние берегов. Укрепить их, сохранить в естественном состоянии. Организовать отсыпку плотин. Устроить дренажные системы. Заменить трубчатые водосбросы, избавить водоемы от отложений, достичь экологически безупречной чистоты дна. «Нарядить» пруды в декоративный камень, а по гребням плотин устроить дороги с ограждением. Даже восстановить в былой красе островки на 1-м и 4-м прудах. С их мостиками и подходами.
Наряду с этим по общецелевой программе заказчика-инвестора ГУП «Усадьба Воронцово» с территории парка необходимо было перевести организации и учреждения, которые не имели отношения к княжескому поместью. С этой целью строители взялись возвести для «переселенцев» новое административное здание с паркингом на пересечении улиц Наметкина и архитектора Власова. Ну а освобожденные площади - это новые лесопосадки по трем «лучам», обустроенные дорожки тенистых аллей, цветниковые клумбы, беседки в стиле, характерном для русских зодчих XVII - XIX столетий.
…Городской парк без детворы - нонсенс. Поэтому на южной стороне архитектурно-ландшафтного ансамбля «Воронцово» подрядчикам пришлось организовать сеть детских и спортивных площадок, отвечающих требованиям безопасности. В любом случае ни фамилии славных князей Репниных и Волконских, ни их имение с «пейзажными видами» стараниями московских властей не канули в Лету. Так теперь принято у серьезных людей Москвы, облеченных властью.
"Полк конной гвардии с давнего времени имел несчастие быть под гневом императора. Января 6-го 1800 года, в день Богоявления Господня, был обыкновенный парад для освящения знамен и штандартов; полк сей, в числе прочих войск, бывших в параде, проходил церемониальным маршем мимо государя и так его прогневал, что множество офицеров, в том числе четыре брата Васильчиковых, были посажены под арест и выключены из службы; один Илларион Васильевич остался при дворе камергером, которым он был прежде. С.И. Муханов, командир полка, был выключен из службы и лишен Аннинского креста 2-го класса, которого он был кавалер.
Отдано было в приказе, чтобы Конногвардейский полк в тот же самый день выступил в Царское Село. Великому князю Константину Павловичу поручено было принять сей полк под свое начальство, и стараться истребить из оного дух буйства и бунтовщицкий, которым сей полк заражен. Его высочеству приказано жить в Царском Селе, в своем доме, который был куплен для него императрицею Екатериною у фаворита ее Ланского. Я в тот самый день занемог и потому не поехал в Царское Село с великим князем. Его высочество нашел дворец свой во всю зиму нетопленным, и оттого холод в оном был ужасный; я приехал на третий день и увидел, что все мои товарищи в комнатах сидят в шинелях на меху. Великая княгиня Анна Феодоровна так сильно простудилась в сем доме, что едва не умерла от жестокой горячки[44]". Записки графа Е.Ф.Комаровского
ГЕНРИХ ЯГОДА: Нарком внутренних дел СССР, Генеральный комиссар государственной безопасности: Сборник документов / Сост.: В.К.Виноградов и др.; научный редактор: А.Л.Литвин. — Казань [Москва: Участок оперативной полиграфии ТПП «КРИСТА»], 1997. — 536 с. — 200 экз.
111. Заключение о положении М.А.Спиридоновой, А.А.Измайлович, И.А.Майорова /.../ 16/У-23 г. постановлением комиссии НКВД по административным высылкам /.../ Спиридонова ввиду усиленных приготовлений к ее побегу за границу, переводится из дачи Малаховки [ВЦСПС] в совхоз «Воронцово» сроком на три года /.../на основании изложенного постановления Особого совещания при коллегии ОГПУ от 14/Х1 с.г. заключенные в совхозе «Воронцово» Спиридонова, Измайлович и Майоров были назначены для отбывания наказания в суздальский концлагерь /./ арестованные обратились с заявлением в ОГПУ, в котором, отказываясь от поездки в Суздаль («Собачий куток») (с. 327-328) , просили послать всех вместе в ссылку /./
Иностранные защитники были размещены в усадьбе Воронцово, в 12 километрах от центра Москвы... [май 1922] (Янсен М. Суд без суда. 1922 год. Показательный процесс социалистов-революционеров. М.,1993. С. 77).
В 1921 году Марию Александровну освободили с условием, что она отойдёт от политики. Спиридонова прожила два года в посёлке Малаховка под Москвой в страшной нищете. На двоих, по описи, у них было: две старые юбки, одни старые ватные брюки, одна рваная кофта, две старые телогрейки, одно ватное одеяло, вязаная шапка, одно рваное полотенце, эмалированная тарелка и две железные кружки, три деревянные ложки, одна кастрюля... Жили впроголодь, зато под явным надзором местного ЧК, накапливающего против них “компромат”. Знать бы несчастным женщинам, что нищее “малаховское сидение” очень скоро им покажется раем.
В 1923 г. Мария Александровна была обвинена в попытке побега за границу. Её приговорили к ссылке в Самарканд; там она работала мелкой служащей в конторе. Город ей понравился и когда в 1926 г. закончился срок ссылки, Спиридонова решила остаться там. После закрытия конторы Мария Александровна получила разрешение приехать в Москву, но столичные доктора посоветовали ей поселиться в Крыму. Вот тут-то и поняла Спиридонова, что не всё в её жизни потерянно, что не всё так плохо и безысходно: ведь в её жизни ещё оставались настоящие друзья, такие как Е. Сазонов, Г. Гершуни, И. Пулихов, А. Измайлович. Спиридонова устроилась в ялтинский туберкулёзный институт, лечение в котором оплачивала за счёт средств, собранных друзьями. А с осени 1921 года для ухода за больной Марией Спиридоновой освободили из заключения «под честное слово» Александру Измайлович. С этого времени они вместе прошли весь путь ссылок и заключений вплоть до 1937 года.
В конце 1930 г. последовал очередной арест. Особое совещание ГПУ приняло решение осудить Спиридонову на восемь лет ссылки по знаменитой 58-статье: антисоветская агитация и пропаганда. Эти годы прошли в Уфе, где Мария Александровна смогла потом устроиться на работу экономистом в местном госбанке. В ссылке вместе со Спиридоновой находились и другие члены ЦК левых эсеров.
Впрочем, судьба подарила Спиридоновой и короткую радость — в Самарканде, куда она с А. Измайлович была выслана без суда, Мария Александровна обрела “друга любимого и мужа”, бракосочеталась с Ильёй Андреевичем Майоровым, членом ЦК левых эсеров. Член коллегии наркомата земледелия, автор проекта закона о социализации земли, он тоже был репрессирован — за несогласие с методами коллективизации. Двое гонимых образовали семью, куда входили старик отец Майорова, 17-летний сын Ильи Андреевича, а также две беспомощные приятельницы Спиридоновой — бывшие политкаторжанки. Майоров как-то не тяготел к семейным хлопотам, все заботы о прокорме, об одежке-обувке взяла на себя Мария Александровна, умудрявшаяся еще и рассылать посылки бедствующим единомышленникам: варенье — в Суздаль, изюм — в Соловки, деньги — в Казань и Тулу... Невесть откуда взявшаяся энергия, заглушая прилипчивые болезни, помогала ей крутиться, словно белке в колесе. Кажется, она вновь ощущала себя молодой, желанной, единственной, потому что рядом был самый близкий человек, вроде бы не замечающий, как она дряхлеет... Думается, она была признательна ему за эту “близорукость”. И в Уфе (теперь их сослали сюда) устроилась на две работы, чтобы не только по праздникам покупать забытые белый хлеб, молоко, сахар.
За границей её не забывали. В Париже и Берлине создавались комитеты по спасению Спиридоновой. Иностранные анархические организации негодовали; социалистические издательства выпускали открытки с её изображением. Но раскрутившийся маховик сталинских репрессий невозможно было остановить. Когда в феврале 1937 года Спиридонова, И. Майорова и др. снова арестовали, следователь не без ехидства сказал Марии Александровне, что у Майорова изъята значительная сумма денег — он скрывал от жены случайные заработки. Это ее не обидело, не возмутило — экая мелочь в сравнении с пытками, которым ее подвергали в тюрьме Башкирского НКВД, обвинив в подготовке покушения на Ворошилова. Допросы продолжались по два-три дня без перерыва, с матерщиной и рукоприкладством. Сесть не позволяли, отчего ноги Спиридоновой превратились в нечто бревнообразное, черно-лилового цвета, и не умещались в ботинки. Увидев, сколь неприятны ей личные досмотры, обыскивали непрестанно — надзирательница лезла даже в задний проход и во влагалище и корявым пальцем что-то выискивала там.
Однажды устроили очную ставку с Майоровым и вслух зачитали его признание: да, он замышлял теракт против Сталина, и Спиридонова об этом знала. Это была чудовищная нелепость, ни у кого из них подобная идея никогда не возникала. — Ах, Илюша! — укоризненно прошептала она. — Лучше бы ты изменил мне с десятком женщин, с целым гаремом, а не так... Какое низкое падение! Она не догадывалась, что фантастическое “признание” супруг сделал под пыткой крысами.
В 1937 г. Военная коллегия Верховного Суда в Москве объявила, что Спиридонова «до дня ареста входила в состав объединённого эсеровского центра и в целях развёртывания широкой контрреволюционной террористической деятельности организовала вредительские группы в Уфе, Горьком, Тобольске, Куйбышеве и других городах и непосредственно руководила до 1937 года контрреволюционной организацией эсеров в Башкирии...». в результате Спиридонова была приговорена к 25 годам заключения с отбыванием срока в тюрьме города Орла. Мария Александровна приговор не расслышала — она оглохла.
В этот день прозвучало 157 похожих приговоров. 157 человек (в том числе и И. А. Майорова) вывезли на грузовиках в Медведевский лес, что в десяти километрах от Орла. Накануне чекисты выкапывали здесь с корнями деревья. В образовавшиеся ямы спихнули расстрелянных, сверху поставили деревья, насыпали землю и утрамбовали
Когда к Орлу в 1941 году подходили немцы, некогда «возлюбленную террора», Марию Александровну Спиридонову расстреляли вместе с мужем и несколькими другими политическими заключёнными. Накануне чекисты выкапывали здесь с корнями деревья. В образовавшиеся ямы спихнули расстрелянных, сверху поставили деревья, насыпали землю и утрамбовали... Но могила Спиридоновой не найдена до сих пор, и в этом, пожалуй, заключается глубокий нравственный смысл...
11 сентября - дата гибели Александры Адольфовны ИЗМАЙЛОВИЧ, Ильи Андреевича МАЙОРОВА, Марии Александровны СПИРИДОНОВОЙ, Евгения Михайловича ТИМОФЕЕВА, Вадима Афанасьевича ЧАЙКИНА, Онисима Лукича ЧИЖИКОВА
ИЗМАЙЛОВИЧ Александра Адольфовна – родилась в Санкт-Петербурге в 1878. Революционер, с 1901 член ПСР. В 1905-1906 член летучего боевого отряда Северной области, участвовала в покушении на минского полицмейстера Норова. Приговорена к бессрочной каторге (1906-1917, Акатуй, Нерчинск). В 1917-18 – одна из создательниц и член ЦК Партии левых эсеров (ПЛСР), член ВЦИК II-IV созывов, в декабре 1917 – марте 1918 – член Президиума ВЦИК. Критиковала большевиков за «…недоверие к самому многочисленному и основному трудовому классу России - крестьянству». С 1919 неоднократно арестовывалась, с 1923 в ссылке, с 1937 в тюрьме. Расстреляна в Орле 11 сентября 1941.
Основная библиография по теме:
Измайлович А. Из прошлого//Женщины-террористки в России/ Сост. и прим. О.Будницкого. – Ростов, 1996 – С.325-422.
Леонтьев Я.В. Измайлович А.А.//Политические деятели России 1917. Биографический словарь.- М, 1993 – С.123-124.
МАЙОРОВ Илья Андреевич – родился в с.Тихий Плес Казанской губ. в 1890. Юрист, революционер. В годы революции 1905 вступил в ПСР, в 1914-1917 политссыльный. В 1917-1918 один из лидеров ПЛСР, член Учредительного Собрания, член ВЦИК 3 и 4 созывов, один из авторов Закона о социализации земли. На Третьем съезде ПЛСР (июнь 1918) заявил: «Пролетариат, измученный, уходит с революционной сцены, на смену ему идет крестьянство». С июля 1918 – в подполье, тюрьмах, ссылках (Самарканд, Ташкент, Уфа, вместе с М.Спиридоновой). Расстрелян в Орле 11 сентября 1941.
СПИРИДОНОВА Мария Александровна – родилась в Тамбове в 1884. Революционер, с 1902 член ПСР, в 1905-1906 член тамбовской боевой дружины. 16 января 1906 смертельно ранила жандармского полковника Луженовского, усмирителя крестьянских волнений. В 1906-1917 отбывала бессрочную каторгу (Акатуй, Нерчинск). В 1917 – одна из инициаторов создания Партии левых эсеров, лидер и главный оратор партии, почетный председатель I cъезда ПЛСР. Член Учредительного Собрания (боролась с В.Черновым за председательство в нем), член Президиума ВЦИК II-IV созывов, председатель Чрезвычайного Всероссийского съезда крестьянских депутатов. С момента заключения Брестского мира резко критиковала большевиков, в июне-июле 1918 – член бюро ЦК ПЛСР, подготовившего выступление 6 июля, после его провала взяла на себя всю ответственность за убийство германского посла Мирбаха. С 8 июля 1918 до конца жизни – в тюрьмах, ссылках и изоляторах (с небольшими перерывами - в 1918-19(амнистирована) и 1919-20 (более года на нелегальном положении)). Расстреляна в Орле 11 сентября 1941. Основная библиография по теме:
Спиридонова М. Из жизни на Карийской каторге//Женщины-террористки в России/ Сост. и прим. О.Будницкого. – Ростов, 1996 – С.427-499.
Леонтьев Я.В. Спиридонова//Политические деятели России 1917. Биографический словарь. – М, 1993. – С.300-303.
Воронцово, бывшая подмосковная усадьба князей Репниных, ныне находящаяся между станциями метро Новые Черемушки и Калужская еще совсем недавно была такой (история усадьбы и фото 2004 г. http://testan.rusgor.ru/moscow/book/mos ... voron.html )
За последний год (2007) усадьба стала меняться, но нет уверенности, что к лучшему, поскольку новоделы, имитирующие старые постройки, сделаны не слишком качественно и основаниями для их создания послужили не старые изображения или фотографии, а аналоги. Удручает и колер, в который выкрашены постройки, он не красный, а кислотно-поросяче-розовый...
В 2008 г. (очевидно, ко дню города) предполагается воссоздать господский дом, стоявший на берегу пруда между западным и восточным служебными корпусами. Фундаменты его еще не раскопаны, изображений его нет, лишь известно, что дом был двухтажным с балконом в сторону пруда... Похоже, что нас ждет очередная клюква, причем сляпаная на скорую руку... КОгда его построят (а также галереи между северными службами-флигелями-конюшнями), то соотношение между подлинниками и новоделами в усадьбе будет 30 к 70... Воссоздан не был!
В центре усадьбы устроена детская плащадка, такая же как у соседних жилых домов (совершенно не обязательно ее иметь на территории усадьбы). С другой стороны поставлена деревянная пушка, сделанная как бочка, те.е перетянутая я железными обручами. Около нее стоят-сидят деревянные же манекены артиллеристов, раскрашенные не в цвет формы русской армии, а в зависимости от буйной фантазии художника... Воображаю, сколько на этом денег отмыто... Словом, развлекаемся, как можем...
Смесь роскоши и убожества: сделали медные крыши, но поставили дешевые пластиковые стеклопакеты.
Лапочки-авторы проекта пилят бюджет и посему состряпали проект якобы господского дома ни одно вида которого не сохранилось - некая псевдоисторическая клюква-новодел, основанная на их убогих фантазиях... Здесь работа не может быть добросовестной в принципе: известно (из мемуаров), что дом был в два этажа с балконом в сторону пруда и нашелся его фундамент, предположим есть некоторые архитектурные детали этого все равно мало для достоверного воссоздания, а чудес не бывает!
Автор:
Mik [ 24 дек 2011, 16:24 ]
Заголовок сообщения:
Re: Усадьба Воронцово
Владимир Давыдов
ВОЗДУШНЫЙ КОРАБЛЬ
СОЖЖЕМ СУПОСТАТА НА ГРАНИЦЕ…
Информация о человеке, способном покарать Бонапарта с небес пришла к русскому императору по официальным каналам. Посланник России в Европе секретной почтой сообщал: «...Слышал я, что один искусный механик занимается конструкцией крыльев для летания по воздуху; но признаюсь, что я полагал опыты сии в числе тех, которые в течение 25 лет видел я повторенными, к стыду их изобретателей, во всех почти городах, где я проживал...
Франц Леппих, родом немец, служивший в британских войсках до капитанского чина, прилежал всегда к механическим искусствам и приобрел в Англии сие совершенство... Дабы узнать механизм полета птиц, Леппих тщательно их наблюдал, разбирал перья и крылья их и после многих поисков нашел, что птицы маханием крыльев своих делают в атмосфере пустоту, которая принуждает их стремительно расширяться в облегченном пространстве. Он приноровил сие к худому шару, который он достал в Париже, и какое же было его восхищение, когда невступно в три часа летал он в различных направлениях, как вперед, так и назад, по ветру и против оного, подымаясь и опускаясь по произволу, 45 французских миль. Питая в себе большую ненависть к французам и уверен будучи, что они воспользуются открытием его... истребил он шар свой... Механик, видя, что мы готовимся к борьбе с французами, предложил машину и дарования свои для ниспровержения их».
Прежде чем решиться на нестандартный с точки зрения государственной безопасности шаг, император посоветовался с графом Аракчеевым. Глава департамента военных дел ещё раз пробежал глазами депешу: «...Механик... обещал мне построить пятьдесят таких воздушных кораблей в течение трех месяцев, если предметы, о коих господин Шредер (посредник изобретателя — авт.), приготовлены будут к прибытию его в С.-Петербург... Воздушные корабли могут вмещать в себя 40 человек и поднимать 12 000 фунтов. (1 фунт = 0,409 кг, или 1/40 пуда). В числе артиллерийских предметов, коими он хочет снабдить себя, ожидает он особливо большого действия от ящиков, наполненных порохом, которые, брошены будучи сверху, могут разрывом своим, упав на твердые тела, опрокинуть целые эскадроны. Корабли же могут всегда летать в дирекции и вышине, в каких признается оно нужным, останавливаться на якорь и снова возвышаться, пока шар останется наполненным...»
— Что скажешь, Алексей Андреевич? — поинтересовался Александр I у Аракчеева, — в доверительном разговоре с нашим посланником Леппих обещал спалить супостата на границе, коль тот дерзнет напасть. При первом же выстреле французов наш воздушный флот подожжет их арсеналы, провиантские склады, обученные команды с неба сокрушат крепости... — На какой сумме настаивает немец, Ваше Величество? — уточнил граф Аракчеев. — Семь-восемь тысяч золотых. — Не заглянув в чертежи, в расчеты, Вы откроете кредиты? Не сподручнее ли потратить эти червонцы на артиллерию? Рекомендующие персоны-то, как я понял из депеши, ничего не смыслят в физике... — Меня поддержал генерал Барклай и мы будем громить французов сверху! со дня подписания Тильзитского мира Александр готов был рассмотреть любой вариант, оберегавший страну от потрясений, ухватиться даже за соломинку, страхующую от катастрофы. А проект Леппиха в глазах царя выглядел фундаментом грядущего триумфа над корсиканцем. «СОКРУШИТЕЛЬ КРЕПОСТЕЙ»
Леппих прибыл в Россию инкогнито в середине мая 1812 года. Прапорщик Иван Иордан в соответствии с инструкцией сопроводил механика в Москву. А губернатор Николай Обрезков разместил важную персону с его спутниками (двумя слесарями и четырьмя кузнецами) в селе Воронцове, в шести верстах по Калужской дороге от Первопрестольной.
Появление в усадьбе низенького, чернявого, скорого на ногу господина не осталось незамеченным. Вслед за ним потянулись из города подводы с тюками, лесом, металлом, большими стеклянными бутылями. Военный профиль потайного производства обозначился. Но первой гаванью русского истребительного воздушного флота Воронцово не стало. Ни через три месяца, ни через год. Хотя автор спасительного проекта не сидел сложа руки. В первую же неделю он потратил восемь тысяч золотых на железные опилки, купорос, соляную кислоту, гвозди, веревки, липкую тафту — основу оболочки воздушного шара.
Уединившись во флигеле, Леппих начертил эскиз воздушного корабля. Истребитель состоял из рыбоподобного туловища, заполняемого летучим газом, и подвесной лодки, где должна разместиться команда бомбометателей... Эта картинка — для дилетантов. Искушенным людям, отваживавшимся задавать ученому мужу вопросы по существу, он демонстрировал чертёж, где схематично, без проработки узлов и деталей, изображено крепление боевой площадки к рыбоподобному брюху летательного аппарата.
Обозначен киль — руль высоты и пятипалый поворотный механизм, отвечающий за маневр в горизонтальной плоскости. Правда, кинематика узлов не объяснялась, расчетных формул из-за секретности проекта не проводилось. Да и кто мог дерзнуть оскорбить бестактным вопросом «сокрушителя крепостей», денно и нощно радеющего за интересы России?
Генерал-губернатор Москвы Федор Ростопчин, навестивший механика 30 июня 1812 года, сообщал императору: «Я совершенно уверен в успехе... Леппих предложил мне совершить путешествие с ним, но я не могу ехать без Вашего разрешения, а цель так прекрасна: Ваша слава и спасение государства!..»
По косвенным данным, дошедшим до нас, однозначно не скажешь, насколько глубоко разбирался в механике Леппих, но то, что психологом он был незаурядным, несомненно. Всякий раз, когда сановные гости пытались говорить с ним на языке формул и уравнений, немец тут же предлагал экзаменатору войти в команду пилотов-испытателей. Разговор, как и в случае с Ростопчиным, менял направление...
Грянула Отечественная война. Воздушный корабль Леппиха (не говоря об эскадре) еще не сошел со стапелей. Не доведя до завершения фрегат, механик перенацелил судостроителей (под его началом трудились около 60 мастеров) на сооружение еще двух малых воздушных судов с платформами на 45 бомбометателей...
Первоначальная смета, трижды пересмотренная, достигла 130 тысяч рублей. Министр финансов безропотно удовлетворял прошения человека, чья конструкция делала бесполезными войны (reudra lе metier dе lа guerre inntile) и освобождала человечество от адского разрушителя — Наполеона.
Александр, вдохновленный идеей нестандартного сведения счетов с агрессором, составил едва ли не первую в истории военного дела инструкцию по боевому применению «нового коллективного оружия» и огласил его Аракчееву.
Граф, услышав о расходах, съязвил: «Не знаю, как до сокрушения крепостей неприятеля, но русский бюджет явно поражён...»
Император, уязвленный остротой и известием о сдаче французам Смоленска, лишь раздраженно выругался: «Ты глуп!»
А между тем ни большой, ни малые корабли ещё не отрывались от земли. Клятвенно заверив градоначальника в том, что в двадцатых числах августа состоится старт, Леппих попросил еще несколько тысяч для упрочения конструкции. Ростопчин уступил настойчивому иностранцу и сообщил в афишке о предстоящем демонстрационном полете над Воробьевыми горами 24-25 августа 1812 года.
Но только 27 августа нарочный передал генерал-губернатору записку Леппиха с извинениями за неполадки в «рессорах крыльев»... Отгремело Бородино. Жители оставляли белокаменную Москву, а Ростопчин ломал ли голову над тем, как эвакуировать «воронцовскую верфь».
29 августа генерал-губернатор, не скрывая досады на механика, доложил царю: «Он построил шар, на котором должны были находиться пять человек, и назначил мне час, когда он должен был подняться. Но вот прошло пять дней, и ничего не готово; вместо десяти часов, как он говорил, в три дня едва он успел наполнить его газом; шар не поднимал и двух человек. Затем последовали бесконечные затруднения. Потребовалось какое-то особенное железо, крылья оказались слабыми. Большая машина не готова, и, кажется, надо отказаться от надежды на успех, которого ожидали от этого предприятия. Менее всего, конечно, можно пожалеть об истраченных на него деньгах. Леппих — сумасшедший шарлатан...»
1 сентября Леппих в сопровождении Ивана Иордана направился в Санкт-Петербург. Рабочие и демонтированная «эскадра» на 130 подводах двинулись в Нижний Новгород. Ввиду приближения французов часть оборудования была сожжена. Предали огню и грузовую платформу флагманского корабля... Французский эскадрон, ворвавшийся в Воронцово, наткнулся на пепелище, на разбитые бутыли с кислотой да несколько незаряженных ракет...
Арман де Коленкур, адъютант Наполеона, в своих мемуарах припоминал, что сентябрьскими днями 1812 года в окрестностях Москвы некий англичанин или голландец Шмидт готовил зажигательный воздушный шар. Изобретение, как уверяли Бонапарта, должно было погубить его армию. Каких-либо доказательств столь масштабного военного проекта (наполеоновская армия вторжения составила 448 тысяч человек — авт.) в воспоминаниях не приводилось.
Сенсационность сообщения о развертывании воздушной истребительной войны на фоне скромных научно-технических достижений начала ХIХ века граничила с фантастикой. Газетчики из «Бюллетеней Великой армии» со злорадством сообщали:
«Пойманы 300 человек поджигателей. У них были ракеты, каждая в шесть дюймов величины, укрепленные между двумя кусками дерева. У них есть также снаряды, которые они бросали на кровли домов. Этот презренный Ростопчин велел приготовить такие зажигательные средства, распустив слух, что приготовляют воздушный шар, с которого польется огненный дождь на французские войска и истребит их». Как следует из этого фрагмента, единственное, что удалось пионерам воздушной войны, — это ввести противника в заблуждение…
СКОВАННЫЕ ОДНОЙ ЦЕПЬЮ
На аудиенции у Александра I Леппих не оправдывался за срыв сроков изготовления летательных машин и за напрасную трату средств. Вовсе нет. Виновата война! Нерадивый русский мужик! Низкое качество железа.
Когда Аракчеев напомнил механику о применении лучших сортов английского металла, «сокрушитель крепостей», нисколько не смущаясь, сообщил, что в условиях эксперимента всякое может случиться...
Алексей Андреевич резонно заметил, что господин Леппих выбрал не лучшее время для эксперимента. — Именно поэтому дело следует довести до завершения! — Настаивал немецкий гость: За поверженной столицей французов государеву оку лучше наблюдать с высоты птичьего полета... Однако в северной столице, ему, мол, потребуется отапливаемое помещение длиною 50 и шириною 22 фута (в системе русских мер 1 фут равен 0,3048 метра). К делу, господа! При этом господин изобретатель выказал желание отобрать нужный корабельный лес в магазине Адмиралтейства и получить 5000 золотых для продолжения опытов. Как только обоз доберется до столицы, то он, Леппих, с удвоенной энергией продолжит начатое... А что же император? Приказал министру финансов Д. Гурьеву выдать требуемую сумму. А чуть позже — еще 11 800 рублей для закупки купоросного масла и листового железа английской выделки.
И вновь закипела работа. На сей раз в Ораниенбауме (ныне — город Ломоносов). С прежней пунктуальностью Леппих сообщает то Аракчееву, то самому императору о ходе эксперимента. 6 ноября конструктор уведомил своего сиятельного патрона: «...Сверх сего найдено мною 3 отверстия вследствие сильного ветра, действовавшего на баллон, который при 16-градусном морозе совершенно затвердел; также от транспорта из Москвы до Нижнего Новгорода, а оттуда в Петербург весьма потерпел, так что во многих местах от проходящего чрез неприметные отверстия газа слышен запах. Уважая всё сиё, мне более ничего не остается, как воспользоваться первым благоприятным случаем совершенного наполнения баллона, не теряя ни малейшего времени, прилететь в Санкт-Петербург, где я постараюсь спуститься в саду Таврического дворца».
Новый, 1813 год существенных изменений в содержание посланий не принес. Менялись лишь названия населенных пунктов, куда Леппих намеревался (по первому же требованию государя!) прилететь, следуя за главной квартирой действующей армии...
А между тем русская армия, изгнавшая агрессора без поддержки с воздуха, вышла на европейский театр войны. Уже в январе от французов была очищена Восточная Пруссия. Гренадеры, казаки и русские артиллеристы плодотворнее Леппиха трудились на ратной ниве, освобождая соотечественников капитана британской армии...
Ростопчин, прослышав о том, что — бесплодный и разорительный проект продолжают финансировать, предупредил Аракчеева о корыстном подтексте предприятия Леппиха: «Из числа тех людей, коих употреблял здесь (в Воронцове) Леппих, полицейский лекарь Шеффер и жид Лейба, бывшие один учредителем, а другой экономом, весьма много делали злоупотреблений в закупках, не отдавая никому в них отчета, а Шеффер в Нижнем Новгороде при расплате с мастеровыми сделал им многие притеснения, в чем они приносят жалобу». Отпущенные средства (всего казна выплатила на эксперименты более 185 тысяч рублей) таяли вместе с надеждой увидеть воздушный корабль в полете. Ходовые испытания переносились с февраля на апрель, затем из-за дурной погоды на май...
Любопытная деталь: траты государства на сооружение воздушной эскадры превосходили бюджет ремонта всего конного состава. На восстановление кавалерии, артиллерийской тяги, вьючных тыловых подразделений в ходе кампаний 1812-1813 годов ушло чуть более 150 тысяч рублей…
Государь из главной квартиры действующей армии интересовался успехами своего протеже. Но, увы, ничем не мог порадовать обожаемого монарха Аракчеев. Для решительного объяснения с венценосным заказчиком Алексей Андреевич направил автора проекта в ставку. На пути к государю, где-то в Европе, легкий на ногу господин Леппих бежал...
Позднее компетентная комиссия Учёного артиллерийского комитета постановила: «По заключению людей, знающих сии части, как то физику и химию, признают г. Леппиха как совершенного шарлатана и не имеющего никаких понятии о деле, которым занимается, и не знающего даже первоначальных правил механики о рычагах, что доказывает самое невыгодное укрепление и против всех правил устроенный механизм крыльев у его шара, а он выдает себя за изобретателя такого открытия, каково есть произвольное управление шара противу ветра. Видя несообразность его опытов, делали ему возражения противу его предположений, которые он мнил опровергнуть тем, что «он лучше знает по своей опытности, нежели они по своему умозрению, и что он летал уже в Москве противу ветра». Но если сие последнее летание есть истинное событие, то по какой надобности он занимается теперь уже целый год, не успевая в усовершенствовании своего проекта, исполнение коего, по всей вероятности, никогда не сбудется... »
Итоговую справку артиллеристов государь (а она оказалась в его руках не ранее сентября 1813 года) комментировать не стал. Недосуг. Союзники готовились к «Битве народов». А когда триумф русских пушек под Лейпцигом лишил Наполеона всяких надежд, Александр I вернулся к острой теме.
— Говорил я о Вашей глупости и прошу не держать на меня зла, Алексей Андреевич. Я имел в виду не то, что Вам, искушенному в науках человеку, реформатору артиллерии, невозможно было постичь механику Леппиха. Вы не проникли в мой замысел. Сим прожектом хотел вселить в челядь, в толпу уверенность в наших силах и в неотвратимость возмездия. Это был отвлекающий маневр.
Аракчеев с поклоном принял извинения и комплимент монарха: — Да, Ваше Величество, я тогда оказался не на высоте Вашего замысла. — А про себя подумал: «Отвлекающий маневр мог бы быть много дешевле». Дилетантство, шарлатанство, авантюризм во все времена идут рука об руку. Они скованы одной цепью. Воздушный корабль Леппиха, идея переброски сибирских рек, проект 500-дневного внедрение рынка, шокотерапия экономики явления однопорядковые. Их родовой, генетический признак — бесплодная расточительность.
Экспорт знаний, которым Европа испокон веку подрабатывала в России, к истории «сокрушителя крепостей» отношения не имеет. Техническая компиляция, заимствование не принесли честолюбивому самоучке лавров изобретателя ни в России, ни в Германии. Говорят, после постыдного бегства из империи, Леппих пытался брать кредиты у немецких купцов под проект доставки товаров воздушным путём. Но немецкие негоцианты думали о своей выгоде и от услуг конструктора воздушных судов отказались.
Любопытная деталь: примерно в то же самое время, когда в столице империи Леппих закупал купоросное масло, в провинциальной Астрахани другой иностранец, некто Tушель, поднимал на собственном воздушном шаре всех желающих. Собранные средства направлял москвичам, потерявшим кров в пожаре 1812 года.
Бураков А. Для погибели врага. Необыкновенные приключения изобретателя Франца Леппиха в России //Родина. 2001 . № 12.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее: "Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его. Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.
Лев Толстой. Война и мир.
Неизвестно, каким был бы ход Наполеоновских войн, если бы император Франции повел их с использованием подводного флота и военно-воздушных сил. Такое предположение не фантастика. До 1804 года во Франции будущий создатель парохода Роберт Фултон испытывал подводную лодку "Наутилус". Наполеон отказался от проекта, заявив, что "такой способ действия против неприятеля нечестен", - и инженера переманили англичане. Примерно в 1811 году немецкий механик Франц Леппих предложил Наполеону снабдить армию управляемым боевым аэростатом, способным не только вести разведку, но и сверху поражать неприятельские войска. Наполеон отказался и от заманчивого предложения Леппиха - видимо, он знал о подобном (неудачном) проекте французского генерала Менье, предложенном еще в 1783 году. Однако, опасаясь даже попыток Леппиха сделать подобное предложение противникам, Наполеон отдал приказ задержать Леппиха и доставить в Париж. Задержать Леппиха не удалось: он успел скрыться в одном из многочисленных германских государств. Весной 1812 года он обратился к русскому посланнику в Штутгарте, а через него - к императору Александру I с предложением построить управляемый воздушный шар для России. В течение трех месяцев, - развивал свои планы Леппих, - русскую армию можно будет снабдить полусотней воздушных кораблей, в каждом из которых будет экипаж из сорока человек и 12 000 фунтов боевого груза, прежде всего ящиков с порохом. Эти ящики, сброшенные с высоты, могли бы своими взрывами "опрокинуть целые эскадроны". Александр, вовсю готовившийся к неизбежному столкновению с Наполеоном, решил попробовать реализовать проект Леппиха. Немедленно последовало решение засекретить всю информацию о разработке аэростата. Наилучшими хранителями секретности стали офицеры Фельдъегерского корпуса. Из них была создана специальная группа во главе с подполковником Николаем Касторским1, возглавлявшим тогда Фельдъегерский корпус. Кроме того, именно Касторскому был поручен контроль за перечислением всех денежных средств, поступающих из России на строительство аэростата. Но сначала нужно было вывезти Леппиха из подвластной Наполеону Европы, причем теми же дорогами, по которым весной 1812 года выдвигалась к границам России наполеоновская армия. Фельдъегерский прапорщик Адольф Иордан сменил свое имя на курляндское имя Фехтер, а форменный мундир на гражданскую одежду. В мае курляндец Фейхнер и следующий с ним доктор Шмидт выбрались из Германии, пересекли Польшу, западные губернии России и въехали в Москву. Только по прибытии (14 мая) фельдъегерский прапорщик вручил московскому гражданскому губернатору Обрескову повеление императора относительно обеспечения леппиховского проекта. 27 мая 1812 года Обресков доносил императору Александру, что механик Леппих и сопровождавший его прапорщик Иордан прибыли в Москву под чужими именами, что "все движения по сему делу производятся с большою осторожностью и… истинное дело до самого окончания сохранится в совершенной тайне", что для работ "приискано" удобное место в шести верстах от столицы, а для их начала отпущено 8000 рублей. Леппих был размещен в усадьбе Вороново, а любопытным было объявлено, что здесь будут строить то ли земледельческие машины, то ли пушечные лафеты… Любопытство москвичей и жителей пригородных деревень росло с каждым днем. Целыми семьями ходили они к таинственной уединенной даче, но не видели ничего, кроме высокого забора. А за забором трудились 14 столяров, 8 слесарей, 3 портных, 24 белошвейки, 2 прачки и несколько человек обслуживающего персонала. Через несколько недель численность рабочих была увеличена до 100 человек. Рабочие пытались реализовать несколько технологических процессов одновременно: они создавали оболочку, скрепляли каркас и собирали гондолу. Самым сложным и опасным процессом было наполнение оболочки водородом: этот взрывоопасный газ двигался по рукавам из множества бочек, в которых беспрерывно шла химическая реакция (серная кислота разъедала железо). На строительство уходило все больше и больше материалов, все больше и больше казенных средств, а новые технологические сложности отодвигали и отодвигали сроки первого подъема аэростата. На одном из этапов Леппих запросил квалифицированных рабочих из Германии или Австрии. Рискуя жизнью (уже война!) фельдъегерь Винберг сумел отыскать в Австрии (в то время союзница Наполеона) и привезти в Москву тех специалистов, в которых нуждался Леппих. Увы, и эти рабочие не смогли переломить ход событий: наполненный водородом аэростат не смог оторваться от земли: тафтяная оболочка плохо держала газ. Затем в ходе испытаний лопнули металлические пружины, с помощью которых экипаж мог управлять аэростатом. Понадобилась высококачественная инструментальная сталь, которую в России не производили. Подполковник Касторский отдал приказ фельдъегерям срочно найти и доставить Леппиху все необходимые материалы. Фельдъегеря нашли и доставили английскую сталь высшего качества, но дело не сдвинулось с мертвой точки. Тем более что пошли проливные дожди, и нарушился процесс получения водорода.
Тем временем москвичи уже знали о шаре и толпами ходили к Воронцову на экскурсии недаром мадам де Сталь замечала в ту пору: "В России все тайна и ничто не секрет". Кстати, и у Льва Толстого в "Войне и мире" Пьер ездил "для развлечения" посмотреть на диковинный шар. Узнал о проекте и Наполеон. Сначала, как вспоминал Коленкур, "императору сообщили… о зажигательном воздушном шаре, над которым долго работал под покровом тайны некий англичанин или голландец по фамилии Шмидт. Этот шар, как уверяли, должен был погубить французскую армию, внеся в ее ряды беспорядок и разрушение". Потом последовали уточнения, о которых рассказал в мемуарах граф Сегюр: дескать, по приказанию самого Александра недалеко от Москвы, под наблюдением немецкого пиротехника, строится чудовищных размеров шар; главное назначение этого крылатого аэростата в том, чтобы парить над французской армией, отыскать ее начальника и уничтожить его, обрушив сверху целый дождь огня и металла. Некоторые надежды на применение боевого аэростата в Бородинском сражении имел М. И. Кутузов. Ведь Леппих в середине августа обещал прилететь на своем аппарате прямо в штаб русской армии. Он даже сумел запустить "малый шар", не поднявший, правда, и двух человек. 22 августа, в канун Бородинской битвы, Кутузов писал к генерал-губернатору Ростопчину: "Государь император говорил мне об аэростате, который тайно готовится близ Москвы. Можно ли им будет пользоваться, прошу мне сказать и как употребить его удобнее". Увы, сам Ростопчин разуверился в проекте Леппиха (в мемуарах он вообще назовет механика негодяем), и решил воспользоваться им хотя бы для того, чтобы поддержать дух москвичей. Тогда же, 22 августа, он сообщал горожанам, чтобы те не пугались, если над городом пролетит воздушный шар, ибо это не "от злодея" (то есть Наполеона), а наоборот, "чудо-оружие", сделанное "к его вреду и погибели". Точно так же и император Александр был разочарован проектом, но в беседе с Аракчеевым высказался о его идеологической ценности: "Для народа подобные меры в известных случаях нужны; такие выдумки успокаивают легковерную толпу хотя бы на малое время, когда нет иных средств отвратить беду". Наполеон уже подходил к Москве, а все попытки взлететь оставались неудачными, так как постоянно ломались пружинные крылья. Возникла опасность потери пусть даже небольшой надежды на осуществление проекта. По приказу Ростопчина Леппих свернул работы, погрузил аэростатное имущество на 130 подвод и двинулся в сторону Нижнего Новгорода. Эвакуацию обеспечивала фельдъегерская служба, которой вменялось в обязанность оплачивать казенными деньгами почтовые прогоны. Фельдъегерь же (это был поручик Штосс) обнадежил Леппиха в последний раз: он привез распоряжение Аракчеева, ведавшего тогда делами снабжения и резервов при императоре (с правом объявления Высочайших повелений). В нем говорилось: "Отправить… г. Леппиха, всех потребных людей и вещи в Санкт-Петербург". Когда Леппих прибыл в Петербург, его уже ждала мастерская в Ораниенбауме: ее временный комендант фельдъегерь Винберг расчистил от постороннего имущества помещение госпиталя. А в это время Наполеон, вошедший в Москву 3 сентября, уже отдал приказ разыскать мастерскую "доктора Шмидта". Отряд генерала Лауэра нашел место постройки шара, но это было уже пепелище. Все увиденное французы подробно запротоколировали под заголовком "Подробное описание разных вещей, найденных у села Воронцово, близ Москвы, принадлежащих к воздушному шару или адской машине… имевшей служить будто бы для истребления французской армии". А увидели они "лодку", "которая должна была быть подвешена к шару, но которая была сожжена днем прежде вступления французских войск в Москву… на расстоянии около 100 шагов от помянутого строения, в ней находилось много остатков винтов, гаек, гвоздей, крючьев, пружин и множество железных снарядов (деталей. - Авт.) всякого роду. Рядом лежит большой щит из дерева в форме шара, который, верно, имел служить для образца. В двух горницах помянутого строения находится еще 180 больших бутылей купоросу; сверх оного, сзади и спереди дому, стоит 70 бочек и 6 новых чанов необыкновенного сложения. В самом доме есть столярные и слесарные мастерские и некоторые нужные к оному инструменты. Примечены в маленьком белом домике, стоящем недалече и впереди большого, следы разбросанного и растоптанного пороху...". По одному из слухов, в подвалах мастерской "немецкого пиротехника" были найдены факелы или даже "ракеты" для поджога Москвы. Поэтому вскоре состоялся судебный процесс над "преступниками", пойманными близ дачи, и 10 человек из числа арестованных были расстреляны. А Леппих еще пытался поднять свое детище в воздух над Ораниенбаумом. К осени 1813 года шар Леппиха несколько раз поднимался на 5-6 саженей над землей, но лететь, а тем более лететь против ветра, не мог. Александр потерял терпение и отдал распоряжение Артиллерийскому комитету составить заключение об опытах Леппиха. Леппих, понимавший, что это конец мечты, как мог, уклонялся от рассмотрения своих опытов на военно-ученом комитете, тем более что на них было потрачено 320 тысяч рублей казенных денег! В конце концов, неудачливый изобретатель уехал в Германию. В Россию стали доходить слухи о том, что Леппих принялся рекламировать свою идею среди купцов, рассказывая, что аэростат сможет перевозить по воздуху, по ветру и против ветра, их товары. А вот все фельдъегеря Касторского, обеспечивавшие работу над проектом боевого аэростата, были поощрены от имени самого императора Александра (большинство повышено в звании). Свою задачу они выполнили достойно.
Примечание
1. Николай Егорович Касторский (1775-1814) начал службу с рядового фельдъегеря и в течение 1797-1812 годов прошел по всей лестнице чинов до подполковника. В 1812 году за его подписью отдавались все приказы по Фельдъегерскому корпусу, а это фактически означает, что именно Касторский являлся первым командиром корпуса, хотя официально эта должность не была установлена.
Автор:
Mik [ 26 дек 2011, 01:45 ]
Заголовок сообщения:
Re: Усадьба Воронцово
Коробко М.Ю., Рысин Л.П., К. В. Авилова К.В. Воронцово. М., 1997 (начало)
Введение
Даже коренные москвичи не всегда знают историю тех мест, в которых они живут, а ведь в Москве немало интереснейших памятников природного и культурно-исторического наследия. К числу таких памятников с полным основанием можно отнести и Воронцово, о котором мы хотим рассказать читателю.
Эта местность находится в юго-западной части города у Старокалужского шоссе - прежней Старой Калужской дороги, являвшейся одним из основных путей, соединявших Москву с югом. Во второй половине XIV века владельцем этих земель был боярин Федор Воронец (Воронцов); вплоть АО своего пресечения в 1579 году род Воронцовых занимал первые места в боярской среде. Впоследствии здесь возникла усадьба, принадлежавшая представителям самых разных сословий. К настоящему времени от усадьбы сохранилось лишь несколько старых строений и парк, точнее говоря, его остатки, но в черте огромного города каждый зеленый массив играет роль оазиса, где стремятся отдохнуть в часы досуга жители окрестных кварталов. Не является исключением и Воронцовский парк; в нем всегда много отдыхающих, особенно в жаркие летние дни, когда можно укрыться в тени вековой дубравы и искупаться в пруду.
Автор:
Mik [ 26 дек 2011, 01:47 ]
Заголовок сообщения:
Re: Усадьба Воронцово
Коробко М.Ю., Рысин Л.П., К. В. Авилова К.В. Воронцово. М., 1997 (продолжение)
Из истории Воронцова
Воронцово упоминается в завещании великого князя Московского Ивана III (1439-1505); оно значится среди селений и земель, отданных его старшему сыну - Василию III (1479-1533). При царе Алексее Михайловиче (1629-1676) Воронцово, к тому времени ставшее пустошью, перешло к Репниным. Между 1678 и 1709 годами в Воронцове и соседним с ним Шатилове выстроил для себя усадьбы князь Никита (Аникита) Иванович Репнин (1668-1726) - будущий герой Полтавской битвы и генерал-фельдмаршал. Впоследствии имение унаследовал его внук - обер-шталмейстер и генерал-поручик: князь Петр Иванович Репнин (? -1778). Он владел большим состоянием; к наследству, полученному от отца, присоединились имущество рано умершего старшего брата Аникиты и приданное, взятое за женой - графиней Марией (Марфой) Ивановной Головкиной (1707-1770). На благоустройство имения тратились большие средства, хотелось жить весело; неслучайно тогда у Воронцова появилось еще одно название - Беспечное.
В юности крепостным П.И. Репнина был один из наиболее известных отечественных портретистов Федор Степанович Рокотов (173?-1808); возможно, что он и родился в Воронцове.
В "Описании столичного города Москвы и его уезда со всеми лежащими в них дачами, в чьем владении, какое число мужеска и женска пола душ, с сколькою мерою земель со внесением экономических примечаний", составленом в 1760-1770-е годы, имение П.И. Репнина называется "сельцо Воронино". Ему же принадлежали находившиеся по соседству сельцо Шатилово и деревня Петровская. Вот что сообщалось о них в этом документе: "Сельцы: Воронино - на суходоле дом господский деревянный с регулярным садом, в оном сельце -полотняная фабрика о двадцати станах, в ней ткутся разные полотна; Шатилова - на правом берегу оврага Безымянного, деревня Петровская - на левом берегу оврага Старостина при Большой Калужской дороге; в даче - кирпичный завод, земля иловатая, хлеб и покосы средственные, лес строевой, сосновый, дровяной, дубовый и осиновый, крестьяне на пашне".
В 1767 году П. И. Репнин захотел устроить в Воронцове домовую церковь; что было разрешено "за старостию и слабостию" хозяина усадьбы. Церковь должна была находиться в одном из помещений дома, но не иметь при этом купола. Сначала предполагалось, что эта церковь будет освящена во имя Всемилостивого Спаса, но очень скоро название было изменено и стало довольно необычным - "Происхождения древ креста Господня". Просуществовала церковь недолго; спустя несколько лет П. И. Репнин написал Московскому архиепископу Платону, что церковь "он далее содержать не желает"; церковная утварь и иконы были перенесены в соседнее село Тропарево.
В ходе "генерального межевания" территории Московского уезда в 1770 году был составлен первый известный план Воронцова. Тогда усадебный парк состоял из двух частей: восточной (пейзажной, где все напоминало дикую природу) и западной (регулярной - благоустроенной, "упорядоченной"); их разделяла террасированная цепь прудов.
Планировка восточной части, частично сохранившаяся до наших дней, имела "лучевую" композицию, типичную для начала и середины XVIII столетия. От деревянного главного дома усадьбы в сторону Старой Калужской дороги отходили три аллеи; центральная аллея являлась основной композиционной осью.
После кончины П. И. Репнина на оставшееся имущество претендовали его двоюродные братья: князья Иван Иванович Лобанов-Ростовский (1731-1791) и Николай Васильевич Репнин (1734-1801). Началась тяжба, дошедшая АО императрицы Екатерины II. Решение по этому делу было вынесено в пользу Н. В. Репнина, но тем не менее он счел нужным поделить наследство с другим претендентом. Однако Воронцово Н. В. Репнин оставил себе.
Новый владелец имения был видным военачальником. Он сражался в русско-турецкой войне и участвовал в подписании Кучук-Кайнарджийского мира, которым завершилась первая война России и Турции. Вскоре война возобновилась, и Н. В. Репнин вновь отличился, одержав победу, в 1780-е годы, был сооружен ансамбль при в усадьбу со стороны Старой Калужской дороги: две расположенные двухъярусные "готические" башни и примыкающие к ним кирпичные одноэтажные караульни (кордегардии). Можно предположить, что ансамбль был знаменитым архитектором В. И. Баженовым, который не раз проезжал мимо Воронцова в расположенное неподалеку имение Коньково-Троицкое, где предполагалось по его проекту построить дворец для Екатерины II. К тому же и В. И. Баженов и Репнины были масонами, и это их сближало.
Вероятно тогда же сформировался ансамбль парадного двора усадьбы - слева и справа от господского дома были сооружены кирпичные, квадратные по очертаниям служебные постройки.
Оба здания почти полностью сохранили объемно-пространственное решение, характерное для 2-й половины XVIII века.
В 1793 году Н. В. Репнин, в то время бывший генерал-губернатором Рижским и Ревельским, решил, что подмосковное имение ни к чему, а гораздо лучше иметь особняк в Петербурге. Во исполнении своего замысла он предложил канцлеру графу А. Р. Воронцову выменять принадлежавший ему дом на Фонтанке на Воронцовскую усадьбу. Переговоры шли, но безрезультатно.
Павел I произвел Н. В. Репнина в фельдмаршалы и подарил ему шесть тысяч крепостных, но карьера князя уже была близка к завершению, особенно после неудачного посольства в Пруссию в 1798 году. Н. В. Репнин вернулся в Москву и там провел последние годы своей жизни. Он часто бывал в Воронцове, где и скончался 12 мая 1801 года.
После этого имение унаследовала старшая дочь Н. В. Репнина -Александра Николаевна (1756-1834) - супруга генерала от кавалерии князя Григория Семеновича Волконского (1742-1824). Однако, как свидетельствовал Я. И. Булгаков, по завещанию Н. В. Репнина Воронцово предназначалось не княгине А Н. Волконской, а другой дочери -княжне Дарье Николаевне Репниной (1769-?).
Как видно, сестры решили по другому поделить полученное наследство. Поскольку Д Н. Репнина с детства была горбатой, то старый князь опасался, что кто-то может польститься только на ее состояние; поэтому в завещании было оговорено, что Дарье Николаевне замуж не выходить, а жить "при сестре". Впрочем, запрет не помог. В 1802 году Дарья Репнина все-таки вышла замуж за отставного полковника барона Августа Карловича фон Каленберга (?- 1880).
А. Н. Волконская стала сдавать часть построек Воронцова для летнего отдыха тем, кто не хотел далеко уезжать от города. Поэтому в теплое время года усадьба по сути превращалась в один из первых "дачных поселков" московской знати.
Старшим сыном А. Н. Волконской был генерал-адъютант князь Николай Григорьевич Репнин (1788-1844). Эту фамилию он получил согласно особому царскому указу после смерти своего знаменитого деда генерал-фельдмаршала Н. В. Репнина, о котором шла речь выше. Такое решение было вызвано тем, что Н. В. Репнин не имел сыновей и без передачи фамилии внуку род Репниных, имевший многовековую историю, прекратился бы. Генеалоги именовали Николая Григорьевича "князем Репниным-Волконским", но сам он с 1801 года всегда подписывался только "Репнин". Этому же правилу следовала и его дочь - Варвара Николаевна Репнина (1809-1891), автор воспоминаний о Н. В. Гоголе и заядлая курильщица, что для тех времен было явлением весьма необычным.
Н. Г. Репнин и его жена Варвара Алексеевна, урожденная графиня Разумовская (1778-1869), устроили в восьмигранном парковом павильоне Воронцова небольшую церковь Живоначальной Троицы,освященную в 1807 году. Тогда же князь внес в "сохранную казну Воспитательного дома" 15000 рублей, на проценты с которых содержалось церковное здание. По-видимому, церковь Троицы в Воронцове первоначально имела статус домовой, так как до 1825 года при ней не было священника.
Вместо здания, занятого под церковь, в усадьбе соорудили новый павильон. Он был поставлен на одной линии с северным корпусом служб.
Изображение 2740.jpg
В мае 1812 года А. Н. Волконская предоставила территорию Воронцова для строительства большого воздушного шара; предполагалось, что он станет "последним словом" военного дела - с шара можно будет бомбардировать неприятельскую армию взрывчатыми снарядами. Работами руководил механик Франц Леппих, носивший псевдоним "доктор Шмидт". Ему помогал врач Шефлер. Первоначально Леппих предложил свои услуги Наполеону, но тот их отверг. Тогда Леппих связался с российским послом в Штутгарте, который сообщил об идее постройки шара своему правительству. Заманчивое предложение, сулившее немало расходов, но еще больше - выгод, было принято. Граф А. А. Аракчеев вспоминал, как его вызвал Александр I, сказав:"Явился человек, который хочет строить воздушный шар, откуда можно будет видеть все армии Наполеона; отведи ему близ Москвы удобное место и дай средства к работе...". Специальный фельдъегерь привез Леппиха в Москву вместе с собственноручным письмом императора Московскому гражданскому губернатору и губернскому предводителю дворянства Н. В. Обрезкову. В письме содержалось поручение тайно поместить Леппиха недалеко от города и снабдить его всем необходимым для начала работ. Н. В. Обрезков решил, что Воронцово вполне отвечает всем условиям, необходимым для сохранения тайны.
Начало войны с Францией заставило форсировать строительство шара, поскольку с его помощью предполагалось изменить ход военных действий. За работой Леппиха стал следить военный губернатор Москвы граф Ф. В. Ростопчин. Он писал Александру 1:"Я подружился с Леппихом, который также меня полюбил; а машину его люблю как мое собственное дитя...". Леппих "много тратит денег; ему выдано уже 130 тысяч рублей, но если б удалось его предприятие, то можно было бы не пожалеть и миллиона", а 22 августа 1812 года Ростопчин опубликовал в газете "Московские ведомости" сообщение о проводимых под руководством Леппиха работах, полагая, что это известие ободрит москвичей:"3десь мне было поручено от государя сделать большой шар, на котором 50 человек полетят, куда захотят, и по ветру, и против ветра, а что от чего будет - узнаете и порадуетесь. Если погода будет хороша, то завтра или послезавтра ко мне будет маленький шар для пробы. Я вам заявляю, чтобы вы, увидя его, не подумали, что это от злодея <то есть Наполеона - авт.>, а он сделан к вреду его и погибели". Москвичи стали стекаться в Воронцово, чтобы увидеть грозное чудо-оружие. Аракчеев вспоминал: "Народ тогда толпами ходил из Москвы, на расстояние семи верст, к тому месту, где готовился шар. Это было на уединенной даче, окруженной забором, куда внутрь никого не пускали, но народ, возвращаясь домой, рассказывал, что видел своими глазами, как готовится шар на верную гибель врага, и тем довольствовался".
История сооружения воздушного шара нашла отражение и в литературе. Пьер Безухов - герой романа Л. Н. Толстого "Война и мир" - незадолго до Бородинского сражения "для того, чтобы развлечься", поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился для "погибели врага".
Однако затея со строительством закончилась провалом, и после Бородина отчеты Ростопчина императору стали иными:"С прискорбием извещаю Ваше Величество о неудаче Леппиха... Кажется, надо отказаться от надежды на успех... Леппих - сумасшедший шарлатан...". Перед сдачей Москвы Леппих и его помощник Шефлер были отправлены в Петербург, а недостроенные шары, погруженные на 130 подвод, - в Нижний Новгород. Все тот же Аракчеев, который с самого начала был убежден в таком исходе, отправился с докладом к императору и с удивлением понял, что и Александр I предполагал этот же результат. "Только тогда мне все прояснилось" - писал в своих воспоминаниях Аракчеев, - "для народа в известных случаях нужны такие выдумки, они успокаивают легковерную толпу, хотя на малое время, когда нет средств предотвратить беду". Во время французского нашествия Воронцово и близлежащие деревня Петровская и сельцо Шатилово были сожжены, причем и деревня, и сельцо так никогда и не возродились -крестьяне из них были переселены в Воронцово. В огне погиб почти весь огромный фамильный архив, содержавший уникальные документы, в том числе автографы выдающихся философов и писателей XVIII века - Вольтера и Дидро. Считается, что небольшую часть архива удалось спасти одному из сыновей владелицы имения - князю Сергею Григорьевичу Волконскому (1788-1865), будущему декабристу, навсегда вошедшему в историю вместе со своей женой - Марией Николаевной Волконской (1805-1863), дочерью героя Отечественной войны 1812 года генерала Н. Н. Раевского, которая самоотверженно последовала за мужем в Сибирь на Нерчинские рудники и вернулась только спустя три десятилетия.
Французы разорили и церковь, которая не действовала до 1816 года. При восстановлении усадьбы парк подвергся серьезной перепланировке. Территория значительно сократилась. От первоначальной лучевой композиции сохранились лишь аллеи, ведущие к парадному двору со стороны Старой Калужской дороги. В западной (запрудной) части парка осталась только одна центральная аллея. Лесной массив к югу от парадного двора был превращен в пейзажный парк с сеткой просек и аллей. Изменились очертания большого пруда, расположенного за главными постройками усадьбы. Ему придали более естественную форму, посреди пруда насыпали островок. К северу от большого пруда протянулся каскад небольших водоемов. Господский дом в Воронцове так и не был больше восстановлен, но служебные здания остались, и именно в них жили хозяева и гости имения.
Изображение 2737.jpg
Летом 1825 года провела в усадьбе со своей семьей невестка А. Н. Волконской - Зинаида Александровна Волконская (1789-1862); она была замужем за среднем сыном владелицы Воронцова - князем Никитой Григорьевичем (1791-1841). 3. А. Волконская, урожденная княжна Белосельская-Белозерская, была известна своим литературным салоном. Тогда же в Воронцове жил итальянский художник Микельанджело Барбиери, воспитатель сына 3. А. Волконской, вместе с тем выполнявший различные художественные заказы. Им, в частности, были исполнены росписи в доме на Тверской улице, известном теперь как Елисеевский магазин, а также в усадьбе Суханово (Подольский уезд).
Через несколько лет 3. А. Волконская уехала в Италию, где приняла католичество, но навсегда сохранила любовь к родине; в парке ее римской виллы была установлена стела в честь Пушкина - самый первый памятник великому поэту, и притом сохранившийся до наших дней.
В 1830-х годах павильон на территории усадьбы был перестроен под жилой флигель; при этом он стал двухэтажным. Симметрично ему был сооружен еще один флигель ("южный"). В 1834 году после смерти А. Н. Волконской Воронцово досталось ее внуку - чиновнику Коллегии иностранных дел, князю Василию Николаевичу Репнину (1806-1880). К нему перешла и собственность дяди-декабриста. Когда оказалось, что ее нужно вернуть, В. Н. Репнин отказался это сделать. Результатом была длительная тяжелая переписка, в том числе и с вернувшимся из ссылки С. Г. Волконским. Дело осталось юридически незавершенным, а отношения между ними навсегда испорченными.
В. Г. Репнин не очень дорожил семейным наследием; в 1837 году он продал Воронцово действительному тайному советнику Сергею Ильичу Муханову (1762-1842). Новый владелец в 1838 году пристроил к церкви колокольню и придел; к югу от церкви было устроено кладбище, просуществовашее около 140 лет.
От жены Варвары Дмитриевны, урожденной Тургеневой (1774-1845), у С. И. Муханова были четыре дочери: Мария (1802-1882), Анна (1804-1869), Елизавета (1809-1869) и Екатерина (1809-1865) - придворные фрейлины. Унаследовав Воронцово после смерти отца, они не стали делить его между собой на части, а стали совместно им владеть, тем более, что ни одна из них не вышла замуж. С годами сестры все реже бывали в Воронцове, а потом и продали его. С 1867 года хозяином имения стал московский купец 1-й гильдии Григорий Михайлович Сушкин (180?-1873), занимавшийся торговлей сукном, шерстью, хлебом, изделиями из кожи. Сушкину принадлежали суконная фабрика в Петербурге и пять домов в Москве. Это был очень богатый человек, типичный представитель московского купечества, с размахом занимавшийся торговыми делами и не забывавший о благотворительности. После смерти Сушкина произошел раздел имущества между его детьми, и к 1883 году Воронцово числилось за его старшим сыном - Михаилом Григорьевичем (1853-?), который также был купцом. Жилые постройки усадьбы все чаще стали сдаваться в наем всем желающим в качестве летних дач.
Впоследствии Воронцово последовательно принадлежало: торговой фирме "Карл Тиль и К°", возглавляемой почетным старшиною Московского Совета детских приютов купцом 1-й гильдии Карлом-Иосифом Тилем (1860-1903) - австрийцем по происхождению; зажиточному крестьянину Вятской губернии, торговцу кожевенным товаром Алексею (Александру) Ильичу Вахрушеву, а с 1911 года - богатому юристу, присяжному поверенному Евгению Адамовичу Грюнбауму. купившему Воронцово за 250 тысяч руб. Он оставался владельцем имения вплоть до его национализации после революционных событий." Согласно страховым описям, при Грюнбауме в Воронцове было 14 жилых зданий, конный и скотный дворы, конюшня, два экипажных сарая, ледник, молочная, три кухни (одна - с погребами, а другая - с прачечной), баня, птичник, две оранжереи, три деревянные сторожки, кузница и 26 деревянных сараев. Это было большое, очень хорошо налаженное хозяйство.
В 1920 году в усадьбе была размещена Биостанция (впоследствии Лаборатория НИИ растений). Остальную территорию Воронцова поделили свиносовхоз, находившееся в ведении ОГПУ-НКВД и колхоз им. К. Е. Ворошилова.
По плану реконструкции Москвы 1935 года, Воронцово предполагалось включить в состав города. Тогда к югу от усадьбы еще существовал кирпичный завод, основанный еще до революции. Предполагалось провести до села трамвайную линию. Однако Воронцово вошло в черту столицы только в 1960 году.
Церковь была закрыта только в 1938 году. Сначала в ней находился клуб, позже - сельпо, а затем - механическая мастерская и, наконец, фабрика по производству игрушек. В результате церковь пришла в аварийное состояние. В 1990 г. она вновь стала действующей. В ходе комплекса ремонтно-востановительных работ здание было восстановлено, правда с отступлениями от первоначального вида. Заново была выстроена колокольня.
Северный корпус оставался жилым до 1970 - годов, но затем на несколько лет опустел; только в 1980 году здесь начались реставрационные работы. Частично изменена планировка южного служебного корпуса. Еще в 1950-е годы был заложен ряд оконных проемов северного флигеля. Его внутренние кирпичные стены, пришедшие в негодность, были заменены фибролитовыми перегородками. При восстановлении здания в 1970-е годы оказалось частично сбитым штукатурное покрытие стен. В настоящее время флигель находится в аварийном состоянии.
Южный флигель до 1970-х годов использовался сотрудниками Лаборатории НИИ растений. Позднее он был приспособлен под конторское помещение, причем была произведена его частичная перепланировка. К настоящему времени полностью утрачено оформление интерьеров. Изменена первоначальная планировка караулен.
В настоящее время на территории бывшей усадьбы можно видеть два бывших служебных корпуса, построенных во второй половине XVIII века, два жилых флигеля, церковь, въездной ансамбль - башни и караульни (1780-е годы), два пилона при въезде, поставленные в 1-й четверти прошлого века. Все сооружения (кроме церкви) располагаются попарно вдоль главной композиционной оси - липовой аллеи, вытянутой с востока на запад. Современная площадь парка составляет около 50 га. Сохраняются и пруды.
Автор:
Mik [ 26 дек 2011, 01:48 ]
Заголовок сообщения:
Re: Усадьба Воронцово
Коробко М.Ю., Рысин Л.П., К. В. Авилова К.В. Воронцово. М., 1997 (окончание)
Парк в Воронцово
Воронцовский парк очень изменился. В годы войны он был сильно вырублен, но тем не менее по-прежнему привлекателен.
Трудно сказать, имеет ли ныне существующая дубрава какую-либо связь с лесами, которые некогда покрывали эту территорию; мы можем только делать предположения, основываясь на ее природных особенностях.
Село Воронцово было расположено на Теплостанской возвышенности на одном из ее холмов. Вершина Воронцовского холма сложена моренными отложениями, залегающими под маломощным слоем покровных суглинков. Моренные отложения были оставлены ледником много десятков и сотен тысяч лет назад. Это тоже суглинки, но с большим количеством валунов (окатанных камней разного размера). Под моренными отложениями залегают отложения более древнего мелового периода, в основном, это пески.
Еще глубже - темноцветные юрские глины, отложенные древними морями на известняках каменноугольного периода. Залегающие у поверхности плотные суглинки почти не проницаемы для воды; поэтому даже небольшие рытвины в Воронцовской дубраве иногда до середины лета заполнены водой.
С вершины Воронцовского холма во все стороны сбегали маленькие речушки: Раменка и Чура; здесь находились истоки речки Котловки, притоки Рогачевки и Самородинки. Вероятно, что вблизи Воронцова они не имели постоянного течения; скорее, это были даже не речки, а весенние ручьи в лощинах и балках, к настоящему времени в основном засыпанных, но тем не менее до сих пор просматривающихся в рельефе. Что же касается водостоков, то они заключены в подземные коллекторы или перехвачены ливневой канализацией.
На суглинистых почвах ранее росли елово-широколиственные леса, в составе которых был и дуб. Вполне возможно, что такие леса покрывали и Воронцовский холм. Ель была вырублена для строительных целей и уже не смогла восстановиться, а дуб, будучи породой более устойчивой, сохранился. В одном из участков прежнего дубового леса владельцами Воронцова был устроен пейзажный парк, остатки которого дошли до наших дней. Можно, конечно, предположить, что современные дубы были посажены, но обращает внимание лесной характер растительности нижних ярусов - подлесок из лещины и типично лесные виды в травяном покрове, которые вряд ли кем-то высаживались. Но, повторяем, мы можно только строить предположения. От въездных ворот в сторону большого пруда идет аллея из старых вязов с примесью липы. Около пруда сохранились немногочисленные старые деревья: липы, вязы, дубы, клены. При относительно небольшой высоте (21-26 м) обращают на себя их большие диаметры (65-75 см), что свидетельствует о свободном произрастании этих деревьев. Два особенно крупных дуба сохранились в северной части парка. Они окружены низкой декоративной оградой. Деревья не высоки, но обладают мощными стволами. Один ствол достигает в обхвате 3,5 м., другой - 3,25 м. Это - "старожилы" парка.
Под деревьями посажены молодые липы и рябины и , устроен газон. От церкви в направлении въездных ворот ведет липовая аллея. Сохранились старые посадки кустарников - караганы древовидной (ее принято называть "желтой акацией") и сирени, посаженной неподалеку от церкви.
"Ядро" парка составляет почти чистая по составу дубрава, возраст которой около 100 лет. Высота дубов - 20-22 м, диаметр - до полуметра. На свежих пнях можно не только подсчитать по так называемым "годичным кольцам" возраст деревьев, но и понаблюдать за приростом на протяжении жизни дерева. Такое наблюдение - очень увлекательное занятие. Отсчет колец надо вести от края к центру пня. Отсчитав первые десять колец, можно представить себе, каким был диаметр дерева десять лет назад, "отбросив" двадцать колец, мы получаем толщину ствола двадцатилетней давности. Можно без особого труда определить диаметр дерева в годы Отечественной войны, в период Октябрьской революции, на рубеже XIX и XX веков и т.д. По ширине годичного кольца можно мысленно восстановить погодные условия каждого конкретного года. Исследованиями такого рода занимается специальная наука - дендрохронология.
Про воронцовские дубы можно сказать, что прирост их в толщину был довольно ровным, хотя, конечно, испытывал некоторые колебания в зависимости от погодных условий разных лет.
К сожалению, пока дубрава обречена на медленное умирание - в ней практически нет надежного жизнеспособного дубового подроста, хотя всходы дуба изредка встречаются. Вероятно, причина этому - сильное вытаптывание, воронцовский парк давно уже используется для прогулок.
Несколько десятилетий назад под полог дуба была подсажена липа, но ее очень немного и она "погоды не делает". Можно полагать, что сохранившийся дубняк ранее являлся частью пейзажного парка, в который был преобразован лес. Об этом свидетельствует, в частности, довольно густой подлесок из орешника 4-5 метровой высоты. Среди орешника растут другие лесные кустарники и деревца - жимолость, рябина, черемуха, калина.
Травяной покров очень вытоптан и сохраняется только в тех местах, где передвижению отдыхающих препятствуют деревья и кустарники. Но даже сейчас здесь сохраняются виды растений, которые говорят о лесном происхождении этого участка парка. Безусловно лесными видами являются копытень, ветреница лютиковая, ландыш, вороний глаз, медуница, лютик кашубский, осока лесная.
Копытень легко узнается по довольно плотным, темно-зеленым листьям, контуры которых напоминают следы от копыт (отсюда и название). У листьев специфический запах, который усиливается, если лист растереть между пальцами. Листья зимуют под снегом, оставаясь живыми. Ранней весной появляются цветки - внешне незаметные, коричневато-бурой окраски, почти скрытые сухой прошлогодней листвой. В середине лета образуются плоды, содержащие семена, каждое из которых снабжено мясистым придатком. Этот придаток - лакомство для муравьев. Они тащит семена в муравейник и тем самым способствуют распространению копытня. Любопытно, что всходы копытня можно видеть даже на очень затоптанных участках дубравы, вплоть до дорожек.
Ветреница лютиковая относится к числу так называемых "эфемероидов" - растений, цветущих и плодоносящих ранней весной, когда под пологом деревьев, пока ещё не развернувших листьев, много света. У ветреницы - ярко-желтые цветки-звездочки. Лепестки их очень скоро осыпаются, остается кучка мелких зеленых плодиков, которые скоро рассеиваются, после чего наземные побеги отмирают, и обнаружить присутствие ветреницы, можно только, покопавшись в почве - там остаются буроватые корневища, состоящие из большого числа члеников. Здесь содержатся питательные вещества, которые пригодятся растениям будущего года.
Ландыш знают все, и приметы этого растения не нужно описывать. Весной на поверхности почвы появляются шиловидные проростки буроватой окраски - это плотно свернутые листья. Пройдут несколько дней и они начинают разворачиваться, а еще позднее на стебельках-цветоносах закачаются удивительно изящные благоухающие белые цветки-чашечки. Осенью на несорванных побегах повисают оранжевые ягодки. Несмотря на все просьбы и запреты ландыш нещадно рвут, и все-таки он остается. Причина его устойчивости - длинные прочные корневища, располагающиеся на глубине нескольких сантиметров от поверхности почвы и имеющие многометровую длину. Из почек на этих шнуровидных подземных побегах в будущем году снова появятся ростки.
Еще один типичный лесной вид, встречающийся в Воронцовской дубраве, - медуница. Весной она зацветает в числе первых; невысокие стебельки несут некрупные цветки, окраска которых с возрастом меняется: у молодых цветков она розовая, у более старых - синяя. Название "медуница" не случайно - это медоносное растение, которое охотно посещают шмели. Люди, пришедшие в парк, зачастую не могут удержаться от соблазна набрать букет цветущей медуницы, но делают это совершенно напрасно -будучи сорванной, она быстро увядает и теряет свою природную прелесть. В отличие от ландыша, медуница не имеет прочных длинных корневищ и значительно менее устойчива - вполне возможно, что через несколько лет она на территории парка будет полностью истреблена, и посетители не смогут больше любоваться одним из самых красивых "первоцветов".
Несмотря на усиленное вытаптывание, достаточно комфортно чувствует себя осока лесная - она интенсивно цветет и плодоносит. Это растение широколиственных и елово-широколиственных лесов, приуроченное к наиболее старым участкам леса с типичным набором "дубравных" видов. В московских парках и лесопарках она встречается нередко, причем именно на посещаемых местах. Можно предположить, что вытаптывание до определенной степени помогает этому виду, устраняя опасных, но менее устойчивых конкурентов.
К сожалению, лесных растений в дубраве осталось совсем немного. Гораздо больше недотроги мелкоцветковой, которая буквально заполоняет не только наши парки и лесопарки, но и леса. Встречаются кустики малины. По поверхности почвы простираются плети лугового чая. Там, где вытаптывание особенно велико, растут подорожники, птичья гречишка, клевер ползучий и одуванчик - это самые устойчивые виды.
В природе, в хорошо сохранившемся дубовом лесу растения нижнего яруса образуют почти сплошной покров; здесь они прикрывают всего лишь 10-15% поверхности почвы. Если бы удалось прекратить вытаптывание, то уже спустя несколько лет дубраве вернется прежний вид. Будут постепенно восстанавливаться присущие ей травянистые растения, уйдут "пришельцы"-сорняки, появится жизнеспособный подрост дуба, который станет основой древостоя следующего поколения. Без благонадежного возобновления лес обречен на гибель. Путем проведения несложных и недорогих мероприятий все это не трудно сделать. Надо окружить дубраву легкой невысокой изгородью, закрыть многочисленные дорожки и тропинки, прекратить беспорядочное хождение. Гулять можно только по аллеям. Разумеется, посетителям парка следует популярно объяснить смысл и значение этой "акции" и просить их оказать посильную помощь (не ходить самим и останавливать других).
В парке много "иноземных" древесных и кустарниковых пород. В разные годы были высажены облепиха, вишня войлочная, лиственницы, клен татарский. Родиной клена гиннала и ореха маньчжурского является Дальний Восток. Из Америки завезен клен ясенелистный. Растут снежнеягодник, чубушник (жасмин), спиреи иволистная и дубравколистная, ирга, несколько видов боярышника и шиповника, жимолость татарская. О прежних фруктовых садах Воронцова напоминают сливы и яблони.
В наших силах сделать Воронцовский парк и местом полноценного отдыха, и объектом интересных экскурсий. Бывшая усадьба Воронцово охраняется государством, но эта охрана станет подлинной только в том случае, если заботиться о нем будет каждый посетитель.
Литература о Воронцове:
1. Коробко М. Ю. Воронцово // Усадебное ожерелье Юго-Запада Москвы. Изд. 3-е, испр. М., - СПб. 1997. 2. Памятники усадебного искусства. [Вып. 1]. Московский уезд. М., 1928. 3. Шаболово, Воронцово и Зюзино // Среди коллекционеров. 1924. №7-8. 4. Фридкин В. Воронцово // Новый мир. 1987. №6.
Автор:
Mik [ 03 янв 2012, 01:00 ]
Заголовок сообщения:
Re: Усадьба Воронцово
Вера Кривушина:
Перед читателем – биографическая реконструкция. По всей видимости, для многих это будет новое знакомство с незаурядной историей авантюриста XIX века Георга Антона фон Шеффера. Жизнь этого человека полна противоречий, она заключает в себе множество загадок, ставит вопросы, на которые не удается получить достоверные ответы. Пространство авантюры – это лабиринт, скрывающий Истину, уводящий все дальше и дальше от привычной научной Объективности в бесконечность сомнительных гипотез, фантастических заблуждений, иллюзий прошлого, самонадеянности настоящего и мерцания зыбкого будущего. Погружаясь в яркий мир Шеффера, пытаясь запечатлеть ускользающую траекторию его непредсказуемой биографии, я буду писать о Российской империи и Европе, о Русской Америке, Гавайских островах, Китае; о наполеоновских войнах, кругосветных плаваниях, о немецкой иммиграции в Бразилию.
Но должна признаться: прежде всего - это текст о человеке… Георг Шеффер для истории – авантюрист, с появлением этой характеристики изучение столь сложной и яркой личности, по сути, закончилось, так и не начавшись. Очевидно, что подобная однозначность и простота историографической репутации отнюдь не раскрывает адекватность образа. Понятие авантюрист несет на себе лишь оценочный смысл, не раскрывая конкретных реалий. Мы увидим, что это понятие относится к столь же запутанным категориям ментальных структур, как и сам образ Шеффера, скрывающийся за ними.
Классическое позитивистское «рассказывание истории» не позволяет, на наш взгляд, создать адекватный образ, поскольку, являясь результатом интеллектуальных операций, определенных особенностями автора, оно неминуемо вводит интерпретацию, и, следовательно, появляется опасность, что жизнь может быть обманчиво рассказана как предопределенная своей функцией и своим финалом. В повествовании, созданном исходя из интересующих автора конкретных тем описательной истории, перед нами не живой полноценный человек, а homo politicus, homo economicus и т.д. Цель данного исследования не «ускользающая» историческая объективность (ограниченная дипломатическими донесениями из АВПРИ или списками заключенных гамбургских тюрем), а Георг Шеффер: его жизнь, дух, мысль, плоть, пространство, Шеффер, увиденный Вашей современницей.
Что заставило Шеффера покинуть свою родину и отправиться в периферийные цивилизации: в Россию, а позднее в Бразилиюполучил медицинское, ? Манфред Коссок лаконично замечает: «Шеффер естественнонаучное и военное образованиедальше из тесных границ , которое его вскоре вытолкнуло его родной общиныпочувствовал, что его ». Доктор Шеффер осознал себя авантюристом, предназначение западного — модернизировать «неевропейский мир», стать проводником универсализмасоциально-психологическим . Шефферу предстояло столкнуться, прежде всего, с таким комплексом как необходимо было решить проблему «мы — они». Для достижения своих целей ему взаимодействия западных ценностей модернизации и локальных цивилизационных традиций.
Сам Шеффер в своём отношении к миру руководствовался унаследованным от века Просвещения принципом терпимости. «Признание терпимости в качестве ценности, — справедливо замечает Я. Г. Шемякин,— означало признание ценности не только единства, но и многообразия в человеческом мире; осознание того, что не только то, что объединяет людей, но и то, что их разделяет, делает непохожими друг на друга, неповторимыми, обладает универсальной значимостью. Причём это касалось не только разнообразия личностей, человеческих позиций и взглядов в рамках западного мира, но и качественно отличных от европейского способов бытия представителей иных цивилизаций и культур» . Шеффер пытался «войти» в чужое пространство, стать одним из «своих»: он осваивает русский и португальский язык; в России его называют Егор Николаевич, а в Бразилии — он Жоржи Антониу; Георг Антон ощущает себя патриотом всех тех стран, которым верно служит; его восхищают величие Российской империи и красота молодой Бразилии. Но при этом он не «растворяется» в инородной среде. Он осознаёт себя гражданином чужой страны, и при этом всегда остаётся авантюристом, мечтающим преобразовать новую родину в соответствии с собственной системой ценностей. Статичным образцам традиционных цивилизаций он противопоставляет ценности динамичные, достижительные, концепцию прогресса — Шеффер предлагает конкретные торговые, внешнеполитические, колонизационные проекты.
Однако, ценности модернизации воспринимаются местным населением как нововведения западного происхождения — чуждые национальному духу: активная тихоокеанская торговля Российской империи непривычна для традиционного сознания русских, она нарушает привычные нормы; засилье иностранных наёмников в Рио-де-Жанейро воспринимается как угрозы национальным интересам бразильцев, а немецкие поселенцы для местных — чужаки, которых они не звали на свою землю.
Но… авантюра рождается. Это происходит благодаря мастерству авантюриста. Он профессионал по аккумулированию энергии, рассеянной в глубинах подсознания отдельных людей; авантюрист становится средоточием многочисленных, подчас, столь противоречивых интересов. Авантюрист обладает удивительной способностью понять чужую страну, её страхи и надежды, а затем — доктор Шеффер предлагает своё лекарство — авантюру.
Источниками, освещающими службу доктора Шеффера в московской полиции, его участие в строительстве воздушного шара по проекту Ф.Леппиха являются переписка правительства по этому вопросу , мемуары современников , документы о прохождении службы Шеффером из Российского государственного исторического архива , а также в трудах некоторых, в основном, дореволюционных исследователей . Надо отметить, что из перечисленных источников и литературы, которые относятся, главным об-разом, к Отечественной войне, можно почерпнуть лишь косвенные сведения о Шеффере.
При изучении истории строительства воздушного шара в 1812 г. в дореволюционной литературе возникает вопрос о степени серьезности намерений русского правительства в отношении проекта Леппиха. Вообще, судить о технической стороне проекта сложно, так как мы не располагаем точными данными о разработках Леппиха, но если принять во внимание, что речь шла об использовании «крыльев» или «весел», то становится очевидным все несовершенство проекта. Тогда почему русское правительство с таким вниманием отнеслось к Леппиху? А.И. Михайловский-Данилевский считал, что правительство, оказавшись в чрезвычайно сложном положении, действительно рассчитывало с помощью воздушного шара выиграть военную кампанию. По мнению М.И. Богдановича, генерал-губернатор Москвы Ф.В.Ростопчин, который курировал проект Леппиха, на самом деле не был убежден в возможности реализовать план и тем самым только стремился отвлечь общее внимание от угрожающей обстановки, сложившейся в Москве, и остановить переселение москвичей. Подобного мнения придерживался Н.Дубровин. В пользу этой точки зрения свидетельствовал А.Языков , который писал в своих воспоминаниях, что Александр I и А.А.Аракчеев понимали, что Леппих – шарлатан, но проводили эти опыты, так как «такие выдумки успокаивают легковерную толпу». А.Н.Попов допускал, что правительство не вполне доверяло предложениям Леппиха, однако «считало их настолько важными, что решилось испытать их на деле» Е.В. Тарле считал проект не более чем «нелепой затеей» Ростопчина, который искренне верил «механику-шарлатану».
Однако, на наш взгляд, трудно согласиться с мнением, что правительство с самого начала считало проект бесперспективным. К примеру, в письме Александру I от 30 июня 1812 г. Ростопчин выразил полную уверенность в успехе. Он писал: «Я подружился с Леппихом, который меня также полюбил; а машину его люблю, как мое собственное дитя. Леппих предлагает мне вместе с ним путешествовать на ней; но я не могу решиться на это без Вашего позволения, хотя повод хорош: Ваша слава и спасение Европы» . Очевидно, что царское правительство, затратив на реализацию проекта 320 тысяч рублей, что составляло 0,1 % бюджета за 1812 г. , связывало большие надежды с предприятием Леппиха, в котором Шеффер принимал активное участие.
Следующий период российской службы немецкого доктора, связанный с Российско-американской компанией (1813-1819), изучен достаточно глубоко. Это относится как к отечественной историографии: труды К.Т. Хлебникова , П.А. Тихменева , С.Б. Окуня , Д.Д. Тумаркина , Н.Н. Болховитинова - так и к американской: Дж. Джарвэс , Х. Бэнкрофт , Р. Кьюкендол , Х. Шевиньи . По гавайскому вопросу существуют также публикации документов. В 1936г. на страницах "Красного архива" С.Б. Окунь впервые опубликовал ряд важных документов из фонда департамента мануфактур и внутренней торговли , а в 1965 г. Р. Пирс издал коллекцию документов из русских архивов, собранную в 1874г. французским этнографом А. Пинаром, в которой представлен дневник Шеффера ( январь 1815 г. – март 1818 г. ).
Безусловно, наиболее авторитетным среди современных российских специалистов, занимавшихся «гавайской авантюрой», является Болховитинов. В 1972 г. в журнале «Новая и новейшая история» была опубликована его статья по данной теме , в 1975 г. появилась монография, одну из глав которой автор посвятил «доктору Шефферу» , и, наконец, в 1999 г. в рамках трехтомной «Истории Русской Америки» были еще раз воспроизведены сформулированные ранее положения .
ОПРЕДЕЛЯЮЩИЙ ВЫБОР
Начались годы скитаний, поиски удачи, первое знакомство с дорогой. Шеффер совершенствовал свои познания в медицине, работал аптекарем в Пфальце, Венгрии, Галиции; он предпринял путешествие в далёкую Турцию. Только после этого он поступил в Геттингенский университет. Его учителем стал Иоганн Фридрих Блуменбах (1752—1840) — знаменитый немецкий естествоиспытатель и антрополог, глава целой школы натуралистов и народоведов, среди которых были Александр Гумбольдт и Георг Лангсдорф. 2 апреля 1803 г. после защиты диссертации, посвящённой методам лечения чумы, Шеффер получил степень «доктора медицины, хирургии и повивального искусства».
Итак, Шеффер стал доктором. Получение университетского образования было его первым достижением на пути к успеху. «Несравненно больше, чем в Англии или Франции, образование для немецкой и австрийской буржуазии, — пишет Райнхард Зидер, — стало компенсацией за отсутствие политической власти, которую ей не давали, и которую она не требовала». Теперь Шеффер имел доступ в общество высокопоставленных особ. Он служил при дворе герцога Эрнста фон Гота, в 1804 году баварский король Максимилиан Йозеф предложил ему место в больнице Св. Юлия в Вюрцбурге. Здесь доктор познакомился со своей будущей женой. Шефферу было тогда около 25 лет — он был, по меркам того времени, слишком молодым для того, чтобы жениться, так как средний брачный возраст буржуа, по данным Зидера, оставался неизменно высоким (примерно 30 лет), а в среде врачей заключение брака обычно откладывалось до тех пор, пока не появлялось достаточное количество пациентов. Однако Шеффер опять решил отступить от правил.
Его избранницей стала Барбара Хиндернах, дочь зажиточного мельника при больнице, где Шеффер был врачом. Нам почти ничего не известно о Барбаре. Вероятно, она была «типичной» немкой, строго следовавшей буржуазным нормам добропорядочности. Воспроизвести её «образцовый» образ нам помогут записи русского офицера Ф. Н. Глинки, который в ходе военной кампании 1813-1814 гг. побывал в Германии. Восхищённый умными, скромными и просвещёнными саксонскими женщинами, Глинка пишет: «Да я бы лучшему из друзей посоветовал жениться на саксонке». Однажды он вошёл в деревенский дом, где его встретила прекрасная девушка: она играет на фортепьяно, «говорит с вами не о погоде, говорит об истории своей земли, о красотах её… Вы восхищаетесь и думаете, что это какая-то княгиня или графиня. Входит отец её весь в муке; мать зовёт её доить коров или стряпать на кухне, она оставляет фортепьяно, спешит помогать ей в хозяйстве, и вы узнаёте, что это дочь мельника».
Однако вскоре Шеффер вместе со своей молодой женой был вынужден покинуть больницу. «Непочтительное поведение, противоречащее субординации, которое переросло в наказуемую дерзость», послужило поводом для его увольнения — немое свидетельство конфликтного пребывания Шеффера в обществе.
Шеффер перешёл на службу к князю Константину Лёвенштайн-Вертхайм, он стал лейб-медиком и придворным советником князя. Но через некоторое время Константин уехал в Богемию, а Шеффера и Барбару ждала встреча с далёкой и холодной Российской империей.
В СТРАННОЙ МОСКВЕ
В конце 1808 года Шеффер приехал в Россию, такую чужую и непохожую на его родную Германию. Здесь всё было другим: люди, природа. Поражало различие масштабов ландшафта. На родине всё небольшое, аккуратное, вычищенное, обработанное, украшенное. Русскую же природу приручить было нельзя, она была дикой. «Пейзаж русской души соответствует пейзажу русской земли, та же безграничность, бесформенность устремлённость в бесконечность, широта». Шеффер не мог не знать, что на этой необычной земле живут странные люди. В «Кратком описании народов, живущих в Европе и их качеств», опубликованном в Германии ещё в начале XVIII века можно было прочесть о «московитах», что они злые, коварные и глупые люди, которые любят спать и погибают в снегу.
Шеффер чувствовал, что в этой стране, ставшей на путь прогресса, его знания, ум и предприимчивость будут востребованы. Поистине, Россия стала для Шеффера самым настоящим пространством удачи — ведь здесь была так не хватавшая ему в Европе «широта».
Шеффер стал врачом московской полиции. Около четырёх лет он провёл в древней столице среди людей иной культуры. А как русские воспринимали немецких иммигрантов? В «Письмовнике» Н. Курганов (1831 г.) писал о немце: «… в поведении прост, ростом высок, в одежде подражателен, в кушании славен, в нраве ласков, лицом пригож, в писании изряден, в науке знаток, в законе тверд, в предприятии орёл, в услуге верен, в браке хозяин, немецкие женщины домовые». Кажется перед нами — портрет четы Шеффер. По мнению С. В. Оболенской, сложившемуся в русской народной культуре XVIII-XIX вв. образу немца были свойственны «добродушный юмор, пока ещё спокойное признание факта существования рядом человека иного склада, чем свой, русский, и наивное убеждение, что русский народ обладает якобы чем-то, что выше и учёности и ловкости, и хитрости, и богатства».
Однако инородность несёт двойственную функцию. Она не только отчуждает авантюриста от местного окружения. Пересечение границы делает его человеком необычным, выдающимся, модным. Чужеземец привлекает всеобщий интерес, переходящий, зачастую, в преклонение перед авторитетом «просвещённого» европейца. Хотя, конечно, к иностранному доктору испытывают недоверие. К примеру, директора Российско-американской компании в 1818 г. прямо высказали своё беспокойство по поводу независимости так и не принявшего российского подданства немца Шеффера: «… он иностранец и может легко ускользнуть от преследования…». И в то же время статус иностранца обуславливал исключительное положение доктора, с его правами приходилось считаться, поэтому А. Н. Голицын напишет в 1819 г. директорам о Шеффере, что тот «… как иностранец не может без особенного разстройства подвергнуться продолжительным формам обыкновенного судебного разбирательства присутственных мест…». У Шеффера всегда была свобода выбора, и он не забывал с достоинством напоминать об этом: «… никто не мог ему воспретить принять предложенные ему места чрезвычайно выгодные в Китае, Маниле и Бразилии». Безусловно, доктор Шеффер находился в привилегированном положении.
Чувство глубокого уважения внушала и его профессия. «Никакое состояние, — писал в 1827 году князь Парфений Енгалычев, — не может быть столь благодетельно для человечества, как состояние врача, когда он точно исполняет своё назначение. Человек, разсматривающий все сокровища природы и изыскивающий ея силы, с тем, чтобы найти средства освободить человека, самое превосходнейшее творение, от мучений или слабостей, коими отягощена видимая физическая его часть; человек, который не щадит своего покоя, а иногда самого даже здоровья и жизни, чтобы только помочь страждущим собратьям своим; такой человек заслуживает уважение и искреннейшую благодарность… словом: почти ни одно состояние не имеет столь благодетельнаго влияния на благо человечества, на счастие, спокойствие, довольство гражданина, как состояние врача. И сколько потребно к сему познаний».
Но доктор Геттингенского университета, пользовавшийся репутацией просвещённого и уважаемого господина, в течение четырёх лет своего пребывания в Москве не просто служил в полиции — он осваивал чужое пространство русской жизни, возникали полезные знакомства и связи. Возможно, именно тогда Шеффер вступил в масонскую ложу под именем Андрея Питогорановича. Масонские связи — это часть информационного пространства; благодаря им Шеффер получал доступ в светское общество, радушный приём во всех частях света . Вступая в космополитическое братство, он подключался к скрытому от посторонних, но чрезвычайно интенсивному потоку информации.
По всей видимости, в то время Шеффер поддерживал связи и с учёным сообществом. Жувенсио Салданья Лемус пишет: «Есть сведения о том, что в свободное от службы время он посвящал себя ботаническим и минералогическим исследованиям…» . Может быть, доктору Шефферу удалось привлечь к своим учёным занятиям внимание самого канцлера Н. П. Румянцева, известного покровителя исторических, естественнонаучных и географических исследований.
Важное значение для утверждения социального статуса Шеффера в чужой России имели и связи с немецкой диаспорой — одной из важнейших составляющих системы патронажа. Покровителями немецкого доктора были: баденская принцесса и супруга российского императора Елизавета Алексеевна, статский советник Штоссреген, лейб-медик Хохзель. Несомненно, на первый план Шеффер выдвинулся благодаря немцу Францу Леппиху, который в одном из своих писем к императору Александру I дал блестящую характеристику другу своего детства Георгу Шефферу. Суть покровительственных отношений, связывавших немецких иммигрантов, можно выразить словами, которые произнёс сам Шеффер при встрече со своим соотечественником Шнейдером: «Немец немца не выдаст».
ФАНТАСТИЧНОЕ
Предприятие Леппиха стало для Шеффера тем авантюрным импульсом, который вытолкнул его на просторы имперского пространства.
Франц Леппих – «друг молодости» Шеффера, случайно они встретились в Москве, куда Леппих приехал, чтобы по секретному поручению Александра I строить воздушный шар. В качестве «директора физических и химических принадлежностей» доктор был привлечен к реализации тайного проекта.
Франц Леппих (1775-1818) родился в Мюдесгейме (Бавария) в семье крестьянина. Жизнь этого предприимчивого немца была бурной и насыщенной авантюрными событиями. Еще юношей он проявил свой темперамент: «за плохое поведение» был исключен из третьего класса школы города Мюннерштадта, ему пришлось вернуться в свой родной город. Затем Леппих отправился в Гамбург и поступил рядовым на английскую кавалерийскую службу. Он стал вахмистром, а затем мы встречаем его в Альтоне – здесь Леппих познакомился со своей будущей женой – она была дочерью коммерсанта. Тот, по всей видимости, не очень любил своего зятя, так как после смерти супруги Леппих был изгнан тестем из дома. Однако у неунывающего немца была страсть – еще с юных лет он был «склонен к изобретательству». Это помогло ему: Европа узнала о panmelodicon – необыкновенном музыкальном инструменте, который был изобретен Леппихом. Наконец, в 1811 г. Леппих оказался в Париже. Именно здесь началась история воздушного шара.
«Птицы маханьем крыльев своих делают в атмосферу пустоту, которая принуждает их стремительно расширяться в облегченном пространстве» - открыв новый закон, «механик» Леппих спроектировал аэростат – последнее слово техники- и пролетел на нем, как говорили лица осведомленные, 45 французских миль за три часа. Изобретатель обратился к Наполеону с предложением построить «воздушный флот, оснащенный огнестрельными снарядами». Леппиха выдворили за пределы Франции. Но отказываться от своих планов Леппих не собирался. В тайну воздушного шара был посвящен король Вюртемберга, и в Тюбингенском замке начали проводить опыты. Однако положение Леппиха было двусмысленным, он решил обратиться к русскому посланнику в Вюртемберге Д.М.Алопеусу. 22 марта 1812 г. Алопеус писал Александру I из Штутгардта: «Ныне сделано открытие столь великой важности, что оно необходимо должно иметь выгоднейшие последствия для тех, которые первые оным воспользуются». В течении трех месяцев Леппих обещал построить 50 «воздушных кораблей», которые смогли бы вмещать в себя по 40 человек и поднимать 12000 фунтов. Леппих предлагал «оснастить» аэростаты ящиками с порохом, с помощью которых можно было «опрокинуть целые эскадроны». С секретным донесением в Россию был направлен надворный советник А.А. Шредер. Он вез в Петербург «искусственное крыло и чертеж нужный для сего строения».
Однако инструкций из Петербурга не дождались. Обстоятельства вынудили посланника руководствоваться собственными решениями. В Тюбингенском замке появилась комиссия во главе с государственным министром, которая потребовала от Леппиха объявить цель проводившихся им работ, рассказать об источнике финансирования опытов и назвать государство, заинтересовавшееся его открытием. Леппих «изъявил сколь ему чувствительно видеть, что его принимают за интригана» , а затем сообщил, что его действия преследуют чисто материальную выгоду, в проекте принимают участие только частные лица, и не стоит усматривать в этом деле какие-либо политические мотивы. Тюбинген ему было приказано покинуть.
В конце апреля Леппих с паспортом на имя доктора медицины курляндца Генриха Шмидта, который Алопеус раздобыл у русского посланника в Мюнхене князя И.И.Барятинского, отправился в Россию. В середине мая немец приехал в Москву. Сначала Леппиха направили к гражданскому губернатору Н.В.Обрескову, а затем к графу Ф.В.Ростопчину. Последний недавно был назначен новым генерал-губернатором Москвы. Для мастерской Леппиха выбрали дачу князя Н.Г.Репнина, которую владелец сдавал внаем . Она располагалась в шести верстах от Москвы. Изобретателю отпускали крупные денежные суммы, производились закупки необходимых строительных материалов, нанимались рабочие и сотрудники. Поэтому Шеффер оказался весьма кстати. О цели работ Леппих умолчал. Об этом он расскажет соотечественнику чуть позже, когда решение о назначении Шеффера будет одобрено императором.
Масштаб работ увеличивался с каждым днем. Первоначально с Леппихом работали только семь мастеровых, которых он привез с собой из Германии. В июне было уже 60 , а в июле 100 рабочих. Дачу Репнина охраняла «команда из 160 человек пехоты и нескольких драгун» для «недопущения любопытных и для охранения Смида от злонамеренных покушений» . Правительство стремилось скрыть дело Леппиха. С легкой руки Ростопчина ходили слухи, что в Воронцове на даче Репнина изготавливали «земледельческие машины», говорили даже о подводной лодке. Проникала информация и о воздушном шаре.
К этому москвичи относились по-разному: одни всерьез, другие с иронией. К примеру, А.Д.Бестужев-Рюмин скептически говорил об «одном сенаторе», который был искренне убежден, что аэростат поднял трех человек «над стадом овец, которое было истреблено» . Сохранилось также воспоминание профессора Петербургского университета В.В.Шнейдера о том, как ему удалось побывать в мастерской Леппиха и познакомиться с доктором Шеффером . Он писал, как в июне 1812 г. в лавку торговца сукном Данкварта, где тогда жил восемнадцатилетний Шнейдер, тогда еще студент Московского университета, приходил Леппих. Он покупал сукно, которое просил доставить на дачу Репнина. Через несколько дней в Москву приехал император, коляску которого Шнейдер 15 июля видел направляющейся в Воронцово. Этот факт привлек внимание наблюдательного студента. Воспользовавшись тем, что Данкварт имел билет для проезда в мастерскую Леппиха, Шнейдер отправился под видом мастерового со своим домовладельцем на дачу Репнина.
Был праздничный день, поэтому в мастерской не работали, как писал Шнейдер. Леппих со своими «сотрудниками» был в саду, «упражняясь в стрельбе в цель». В тот момент, когда Данкварта пригласили в сад, студент остался в доме и из окна увидел, что во дворе «висела раззолоченная гондола и какие-то большие крылья». И тут перед изумленным Шнейдером предстал «живой, несколько рябоватый господин». Студент увидел доктора Шеффера, который, сказал, одаривая смущенного студента своей очаровательной улыбкой: «Вы слишком любопытны, молодой человек». Последовавший за этим ответ не отличался искренностью: Шнейдер не нашел ничего лучшего, как заявить, что он рабочий Данкварта. Однако на следующие слова Шеффера незадачливый студент не смог ничего возразить: «А кто каждый день гуляет по Ордынке с Грибоедовым и Паниным? Вы из университета». Но, по-видимому, расположенный к юноше доктор поспешил добавить: «Ну, немец немца не выдаст, только никому ни полслова не говорите о том, что вы здесь были и что услышите». Таким образом, Шнейдер узнал об аэростате, поднимающем «ящики с разрывными снарядами, которые, будучи сброшены с высоты на неприятельскую армию, произведут в ней страшное опустошение».
Тем не менее, было очевидно, что до решающих побед далеко. Ростопчин, обеспокоенный потерей Смоленска и движением наполеоновской армии к Москве, с нетерпением ожидал окончания работ, за ходом которых внимательно следил сам император. Александр Павлович писал генерал-губернатору 8 августа 1812 г. из Петербурга: «Только что Леппих окончит свои приготовления, составьте ему экипаж для лодки, из людей надежных и смышленых и отправьте нарочного с известием к генералу Кутузову, чтобы предупредить его. Я уже сообщил ему об этом предприятии» .
Испытание воздушного шара было назначено на последнюю неделю августа. Срок приближался, однако до окончания работ было далеко. Поэтому решили испытывать «маленький шар», который был готов еще 13 августа . В преддверии этого события, Ростопчин объявлял в своей афише 22 августамне поручено от Государя было сделать большой шар, на котором 50 человек полетят, : «Здесь куда захотят и по ветру и против ветра; а что от него будет, узнаете и порадуетесь. Если погода будет хорошазавтра, или после завтра ко мне будет маленький шар для пробы. Я вам заявляю, чтобы : то выне подумали, что ето от злодея, а он сделан к его вреду и погибели» . Впервые жителям , увидя его, Москвы официально сообщили информацию о воздушном шаре.
Но прошло около недели в напрасном ожидании. Уже было установлено точное время полета, решили, что на шаре разместится пять человек. Тем не менее, возникли технические трудности. Вместо запланированных десяти часов понадобилось три дня, чтобы наполнить шар газом. Более того, «крылья оказались слабыми» . Строительство шара продолжалось вплоть до самого вступления в Москву французских войск.
31 августа в 8 часов вечера Шеффер и Леппих покинули Москву. Мастерскую Леппиха на 130 подводах отправили в Нижний-Новгород. Сборы происходили в невероятной суматохе. Леппих в письме императору сетовал на то, что у него было всего три часа, чтобы подготовиться к отъезду. Поэтому «раму и нижнюю часть» пришлось уничтожить . Не обошлось без курьезов. В письме адъютанту Аракчеева Тизенгаузену от 6 января 1813 г. Леппих жаловался на то, что генерал-майор А.А.Чесменский, один из его сотрудников, требовал 600 рублей за коляску, которую генерал уступил Шефферу, «чтобы оную спасти» . Чесменский вместе с Шеффером отправились в Нижний Новгород, а сам Леппих отправился в Ораниенбаум. Нижегородскому губернатору было приказано удобно разместить людей Леппиха и предоставить им помещение для мастерской. В письме Аракчееву Ростопчин писал, что в Нижнем Новгороде мастеровые были недовольны Шеффером, который «многие притеснения» при расплате с ними. Затем Шеффер получил распоряжение отправиться делал в Ораниенбаум и 2 октября отбыл туда. Он должен был сопровождать рабочих и необходимые Леппиху вещи.
Известно, что ораниенбаумская мастерская разместилась в маскарадном зале, который временно предназначался для госпиталя. Очередные испытания были назначены на 2 ноября. Планировалось, что они начнутся в 9 часов утра и к вечеру будут закончены. Однако Леппих вновь потерпел неудачу. 6 ноября в письме к императору он оправдывался: «Вашему императорскому величеству по несчастию должен донести, что общее мною замеченное сомнение о действии и дельности моего изобретения и здесь во многом мне послужило преградою…, несмотря на свидетельство генерала Чесменского и личное уверение доктора Шеффера, который в Москве участвовал во всех опытах…» Свою неудачу Леппих объяснял ненастной и морозной погодой и повреждением шара во время перевозки.
Назначили новые испытания. В конце ноября Леппих должен был полететь из Ораниенбаума в Петербург и спуститься в 7 часов вечера в Таврическом саду. Сам император вместе с Аракчеевым собирались приехать. Ожидая вестей из Ораниенбаума они «сидели одетыми». Однако в 8 часов прибыл Тизенгаузен и сообщил, что «шар лопнул, прежде чем поднялся» .
Леппих еще некоторое время оставался в Ораниенбауме. 30 сентября 1813 г. в «Санкт-Петербургских ведомостях» в рубрике «Отъезжающие» появилось объявление: «Франц Регель, Фридерик Георг, Гейнрих Олгаберг, Готлиб Оелгафен и Леонард Штелцер, столярные подмастерьи; Христоф Демме, портной подмастерье; Иозеф Наглер, служитель, все иностранцы, и Доктор Гейнрих Шмидт. Спросить в Ораниенбауме у Доктора Шмидта» . Возможно, речь шла именно о тех семи мастеровых, которых Леппих (Шмидт) привез с собой из Германии . 9 ноября 1813 г. он отправился в главную императорскую квартиру в Труа, чтобы попытаться убедить Александра I в успехе своего предприятия. В начале 1814 г. он действительно появился там, а затем исчез. Он уехал в Вюрцбург, где хотел использовать свой шар для торговых перевозок, затем купил имении в Баварии. Он умер в 1818 г. в Австрии.
Несмотря на провал проекта Леппиха, Шефферу удалось достичь определенных успехов в своей карьере. В 1812 г. Шеффера посвятили в «государственную тайну», и значит, немец стал «доверенным лицом» русского правительства. Шеффер был готов выйти из ставшего тесным московского мирка: в ходе военной кампании 1812 г. он лишился своего имущества, у его жены Барбары обнаружились признаки безумия. Он приехал в Россию за славой, но здесь в Москве ему не удалось добиться успеха. Вернуться на родину? — «… возвратиться без всякой награды воспрещало честолюбие и боязнь, что на него будут указывать пальцами те самые товарищи, кои смеялись над его рыцарством тогда, как он предпринял поездку в Россию». Так думал барон Иван Штейнгель, так мог бы ответить и Шеффер. По контракту, заключенному с московской полицией, Шефферу оставалось отслужить еще год. Но ему, «охотнику как для врачевания, так и для наблюдения по натуральной истории» удалось добиться 19 августа увольнения и стать врачом на корабле «Суворов», отправлявшемся в кругосветное плавание. Доктору было назначено неплохое жалование: 3200 рублей в год, и, кроме того, «приз» в 5000 рублей .
Шеффер решил рискнуть. 9 октября 1813 г. «Суворов» вышел из Кронштадта Дорога вновь вошла в его жизнь. Авантюрист стал путешественником: Англия, Бразилия, Австралия, наконец, Ново-Архангельск…
Шеффер, даты жизни (1779-1836). Родных Аракчеев довольствовался. С. 54.
