А был ли Ветер: архитектурные загадки усадьбы Ясенево
Михаил КОРОБКО

04.03.2021

Дворянские усадьбы можно уподобить картинам неизвестных художников. Конечно, имеются ансамбли, зодчих которых мы прекрасно знаем, но это — капля в море. До революции разработкой усадебных архивов занимались не везде, а многие из тех, что были созданы, в советское время погибли. Открытия такого рода сегодня нечасты, поэтому обнаружение имен сразу двух архитекторов, работавших в подмосковной усадьбе Ясенево, старинном владении рода Лопухиных, можно считать сенсационным.Ясеневский господский дом — замечательный памятник развитого барокко (таковые в Москве и Подмосковье довольно редки) — сгорел в 1924 году и считался утраченным, пока его не воссоздали в 1970–1980-е реставраторы, откопавшие руины первого этажа и поставившие на них второй, выполненный в значительной степени «по аналогам» (проект 1971 года архитектора Георгия Игнатьева при участии его жены Лидии Шитовой). Восстановлением тогда занимался Всесоюзный производственный научно-реставрационный комбинат Министерства культуры СССР, которому было передано Ясенево. В 1994-м основные постройки перешли в хозяйственное ведение научно-производственной фирме «Ресма», скандально обанкротившейся двадцать лет спустя.Казалось бы, реставрация предполагает детальное изучение объекта и составление исторической справки, однако ее готовили явно не специалисты, в биографии усадьбы оказалось много лакун. Не установили даже авторство господского дома, из-за чего датировка оказалась весьма условной, колебалась в пределах почти трех десятилетий — с конца 1720-х по 1750-е, при том, что ларчик открывался просто...Давно известна автобиографическая записка известного архитектора Ивана Мичурина, в которой говорится, что вскоре после возвращения из Голландии (там в 1723–1729 годы ему как петровскому пенсионеру довелось обучаться искусству зодчества) он построил по своему проекту «великое здание в подмосковной деревне Васильевском бывшему фельдмаршалу князю Василию Долгорукову, а также сочинил великое здание господину майору Лопухину». То, что оба «великих здания» объединены в одном предложении, позволяет сделать вывод: второе из них — тоже загородное. К тому же про работу в Москве Мичурин рассказал отдельно.Благодаря поиску построек за 1720–1750 годы, принадлежавших представителям рода Лопухиных в Подмосковье и Москве, удалось установить: зодчий имел в виду господский дом в Ясеневе, а «господин майор» — не кто иной, как владелец имения бригадир Федор Лопухин (1697–1757). Просто за давностью лет Иван Мичурин забыл и название усадьбы, и настоящий чин ее владельца.Строительные работы там могли начаться не ранее 1731-го, поскольку именно тогда архитектор переехал в Москву из Петербурга. С другой стороны, в 1733-м владелец усадьбы получил разрешение на строительство в Ясеневе каменной церкви. Его намерение возвести храм предполагало наличие поблизости капитального жилья, поэтому допустимо отнести возведение ансамбля (господского дома и флигелей) к периоду с 1731-го до 1733-го. Этому не противоречат и данные археологических раскопок, проведенных на месте господского дома: обнаруженные фрагменты печных изразцов датируются 1730–1740 годами.Аналогичная датировка — у двух обломков изразцов (поясного и карнизного), обнаруженных при раскопках западной оранжереи в 2007 году. Скорее всего, последняя также была выстроена по проекту Мичурина (в то время работавшие в усадьбах архитекторы обычно сооружали вместе с господским домом и остальные постройки, в том числе служебные и хозяйственные). Несомненно, тем же зодчим спроектированы флигели на парадном дворе и погреб-ледник у восточного флигеля (не сохранился, уничтожен реставраторами, его место занимает поздняя постройка). Вероятно, Иван Федорович являлся создателем и регулярного ясеневского парка, территория которого была ограничена валами, в значительной степени сохранившимися.Однако церковь, которую Федор Лопухин планировал начать строить в 1733 году, так и не появилась. Возможно, у него просто не хватило на нее денег, а жилые и хозяйственные постройки представлялись более нужными. Федор Абрамович мог использовать мичуринский проект в другой своей подмосковной усадьбе — Ивановское-Садки (ныне Истринский район), где была выстроена сохранившаяся поныне барочная церковь Иоанна Предтечи, освященная в 1741 году.В Ясеневе же новый храм на средства Лопухина появился только в начале 1750-х, причем по совершенно иному проекту. Образцом тут послужило храмовое здание в усадьбе Кусково графов Шереметевых, что объясняется родством между прославленными семействами: жена Федора Лопухина Вера Борисовна (1716–1789) была родной сестрой Петра Шереметева.Облик ясеневского господского дома, который он получил в ходе реставрации, несколько странноват. Здание чересчур приземисто, а бутафорские печные трубы, в изобилии украшающие кровлю, напоминают не то слишком маленькие башенки, не то крепостные зубцы. Изначально такого быть не могло, а разгадывается загадка просто: дом первоначально имел еще один, поставленный по центру, этаж. Реставраторы сочли его поздним добавлением, поэтому в реализованном проекте он отсутствует.В Государственном историческом музее хранится серия снимков фотографа Александра Губарева, запечатлевшего усадьбу после пожара (в 1920-е). На них видно, что третий этаж не является поздней надстройкой, возводился тогда же, когда и господский дом в целом: кладка всех частей здания однородная, без перебивки и сбивки швов. То есть в советские годы дом восстал из руин, но в виде странного, никогда не существовавшего особняка.К Ясеневу имеет отношение еще один архитектор, загадочный Иван Ветров (он же — Иоганн Ветер), которого давно и с завидным упорством считают учеником Матвея Казакова, хотя данное мнение документально нигде не подтверждено. Возможно, следует иметь в виду не Матвея Федоровича, а его однофамильца Родиона Родионовича, менее известного, но столь же талантливого.Даты рождения и смерти Ветрова неизвестны, как и его отчество. Пишут, что он был сыном иноземца Ивана Ветера, жившего на Моховой и тоже являвшегося зодчим, то есть обоих звали одинаково, но это требует уточнений. На закладной доске церкви, завершенной в 1791 году в подмосковной усадьбе Бибиковых Гребнево, значится: «Зачата и снаружи отделана при архитекторе Иване Ветрове». Князья Белосельские (впоследствии Белосельские-Белозерские), купившие в 1795 году у одной из дочерей Федора и Веры Лопухиных ясеневское имение, с Бибиковыми дружили. Это обстоятельство, видимо, и стало причиной появления здесь Ивана-Иоганна.Согласно данным, опубликованным в книге Симона Илизарова «Московская интеллигенция XVIII века», этот архитектор «наблюдал за строением» ясеневской усадьбы в год ее покупки княгиней Анной Белосельской, урожденной Козицкой (1767–1846). Это логично: новой владелице сразу же захотелось привести все в порядок в соответствии со своими вкусами и потребностями. Однако никаких значимых построек, за которыми следовало бы «наблюдать» специально приглашенному, очень хорошему архитектору, в Ясеневе на исходе XVIII века не появилось. Рискнем предположить: в данном случае речь идет не о строительстве, а о реконструкции господского дома и флигелей.В краеведческой литературе не раз говорилось о том, что следующие владельцы имения князья Гагарины ориентировочно в 1820–1830-е реконструировали усадьбу в классицистической стилистике. Но после 1812 года классицизм без элементов ампира для Подмосковья стал уже архаикой. Неужели одно из богатейших семейств Москвы не нашло архитектора, который мог предложить решение, созвучное послевоенной эпохе? Между тем упомянутая реконструкция отлично вписывается в рамки традиции 1790-х. Поэтому версия о появлении Ивана Ветрова в Ясеневе позволяет предположить: он тот, кто перестраивал усадьбу в стиле классицизма. Таким образом, у довольно качественной и интересной декорации ясеневского ансамбля появился автор.Отметим, что Ветров мог «наблюдать за строениями» и в 1796-м, поскольку, согласно документам из архива города Москвы, работы в том году в Ясеневе продолжались: приводилась в порядок церковь (поправка креста, окраска глав и прочее), переносились голубятня и две парковые беседки, капитально ремонтировалась деревянная мыльня (баня) в саду. Конный двор, состоявший из конюшни, манежа, «жилых связей» между ними (зданий, в которых жили кучера и конюхи), башенки (очевидно, проездной), каретного сарая и навесов, к концу мая 1796-го значится уже построенным — очевидно, Иваном Ветровым. В наши дни судить об этом конном дворе можно лишь по сохранившемуся зданию конюшни.К сожалению, усадьбе Ясенево традиционно не везет. Так и не оконченное восстановление превратило ее в реставрационный долгострой. Памятник вроде бы существует, но его художественный образ почти уничтожен. Реставраторы использовали здания в качестве складских и технических помещений. По соседству у них были производственные цеха, и причастность к делу воссоздания архитектурного ансамбля обеспечивала их работу. Естественно, все это раздражало местных жителей: для них у въезда на парадный двор был поставлен стенд с планом усадьбы и обещанием построить тут некий загадочный культурно-рекреационный центр.В 2018 году усадьба перешла в частные руки. Дальнейшие планы нового владельца официально не озвучены, хотя частичная музеефикация смотрелась бы очень выигрышно, тем более, что крупных историко-краеведческих музеев в этой части Москвы и ближайших окрестностях нет, а Ясенево имеет весьма интересную историю как одно из старейших поселений и культурное гнездо XVIII — начала ХХ века.Здесь бывала Екатерина II, венчались 9 июля 1822 года родители Льва Толстого — родственники тогдашних владельцев князей Гагариных, сюда приезжал философ и общественный деятель Юрий Самарин. В создании усадьбы участвовали лучшие московские архитекторы...В прежние эпохи тут происходило много важных событий, а нам пока что лишь остается надеяться на лучшее.Материал опубликован в октябрьском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».